Рукописи не горят?

Я возвращаю по протоколу Киотскому
Все ваши буквы, слова, предложения праздные.
И непременно, сплошные закосы под Бродского — 
Эти злокачественные, опасно-заразные.

Можете не аплодировать, вас ли касается? —
И продолжайте мурыжить затертые клавиши.
От напряженья под мышками конденсация,
Благоволение литературой правящих.

Мода проходит. Оставьте в покое рептилии
Стихосложения, пафосного с намеками.
Вы заразились. Случайно наверно простыли и
Вашу поэзию всю уложили на мокрое.

Видимо я предаюсь объяснению глупому:
Разве сравнится мое возмущенье с поэзией?
Все, что знакомо мне: пустоголово-клубное...
Девочкам нравится, значит на “стенку“ повесь её:

...Он уходил. Пустота обрывалась под пятками.
Слезы и сопли. И дым сигареты, и прочее.
Рвать и метать, и зубами скрипеть. И лопатками
Крылья вычухивать из-под косухи, и прочь её,

Эту свободу желаний и сумасшествия,
Пить и курить! Только личные предвкушения —
Мчаться за край, разбиваться о стену, блаженствовать...
Вот оно, на ладонь индивидокрушение.

Личное горе — ушел ли, ушла — вот поэзия!
Соль на ушах, ветер в рожу — вот тема для вечного!
Вырвали сердце, печенку, и вены порезали...
Ну а когда все записано — пробуйте в печь её.
14.08.2015