Родной город

Осень город в пламенный, огневой,
Рыже-буро-карминовый обрядила.
Приезжаешь, думаешь «Боже мой»,
Вспоминаешь пальцами ось, перила,
Вспоминаешь взглядом рельефность крыш,
Полустертость краски подъездной двери.
Мамин голос: "Ты счастлив сейчас, малыш?
Так всегда и будет, ты веришь?" "Верю".
Вспоминая ртом каждый острый звук
Этих слов, пытаясь их соразмерить,
Ты так хочешь спрятаться, скрыться вдруг,
Как в пять лет, в проеме той самой двери.
 
Этот город - площадь, вокзал, завод,
Детский сад с осыпавшейся шпаклевкой.
А над ним - лазоревый небосвод,
И раздолье, речка - три остановки.
Вспоминаешь вкус: три, пять, семь глотков,
Когда глянув, нет ли вокруг знакомых,
Из бидона свежее молоко
Спешно пил, не в силах терпеть до дома.
Вспоминаешь просто картинки: клен,
Руки бабушки, домик её, проселок.
И еще, как дерзостью опьянен,
Ты, махая ранцем, сбегал из школы.
 
Новостроек плиточные ряды,
Неуместной и чужеродной вставкой.
А свернешь за угол – сады, сады,
И старушки с фруктами у прилавков.
Зацепляясь взглядом за купола,
Вспоминаешь вдруг на губах вкус соли.
Это юность, юность твоя стекла
Из раскрытого глаза к земле, на волю.
И совсем как остов ее холстов,
Там где школа, яблони, санки, мама -
Золотой огонь остриев крестов
Над молочно белой громадой храма.
 
Почему-то под языком горчит,
И недобро косится кот соседский,
Только вот бы взять и достать ключи,
Отперев замок, очутиться в детстве.
Бросив взгляд на дворик в последний раз,
Вспоминаешь, из-за чего приехал.
Муть с пропиской, паспортный стол, горгаз.
Курам на смех, да. Умереть со смеху.
И, вжимая голову в воротник,
Ты, не глядя больше вокруг, уходишь,
Оставляя все, от чего отвык,
В золотом сентябрьском хороводе.