Неправда, что, когда дитя,
Мать, как лиана, оплетя,
Спуститься на пол не желает,
Оно капризничает… Нет,
Его огромный белый свет
Своей людскою тьмой пугает.
Вот так детёныши зверей,
Прижавшись к телу матерей,
С ним не желают расставаться,
На них катаясь целый день,
Не потому, что бегать лень,
А чтоб в лесу не потеряться.
Хоть ты не мать, я не дитя,
От бурь спасаясь бытия,
Не рвусь я в бури сладострастья
(Хоть этих бурь мила мне власть!) –
Хочу к тебе порой припасть,
Чтоб обрести покой и счастье.
14 августа 2015 г.
(11:49-12:19).
Москва.
Неправда, что, когда дитя...
© Copyright: Константин Фёдорович Ковалёв, 2015
Свидетельство о публикации №115081404170
Свидетельство о публикации №115081404170
Рецензии
Уважаемый Константин Фёдорович!
Я в полном восторге! Нет, скорее это благодарность, чем восторг. Бальзам на сердце. Слова очень доброго и мудрого человека. Вы так ярко выразили мои мысли и чувства, как я бы никогда не сумела сделать. Мой сынок родился очень крупным, сильно болел, да и я тоже. Мне так было его жалко, что я, не спуская его с рук, делала все свои дела одной рукой. Меня все ругали: и муж, и свекровь, и мои родные, а я никого не хотела слушать. Чувствовала, что это не просто каприз, а жизненная необходимость. Начитавшись всяких книжек о воспитании, полагалась больше на своё сердце. Никогда не соглашалась с тем, что не надо обращать внимания на плач ребёнка. Спать укладывала рядом с собой, подстилая повыше его матрасик, чтоб не придавить. Иногда ночью достаточно просто положить руку на него, чтоб ребёнок успокоился. И только один совет хорошо запомнила и старалась ему следовать, и передать своим детям: присматривайтесь повнимательней к детям и поймёте, как нужно поступать по отношению к ним. А последняя Ваша строфа замечательна настолько, что не могу выразить словами. Так я понимаю настоящую Любовь. Спасибо.
С глубоким и неизменным уважением.
Мунира Ермолова 17.08.2015 13:33 • Заявить о нарушении
Я в полном восторге! Нет, скорее это благодарность, чем восторг. Бальзам на сердце. Слова очень доброго и мудрого человека. Вы так ярко выразили мои мысли и чувства, как я бы никогда не сумела сделать. Мой сынок родился очень крупным, сильно болел, да и я тоже. Мне так было его жалко, что я, не спуская его с рук, делала все свои дела одной рукой. Меня все ругали: и муж, и свекровь, и мои родные, а я никого не хотела слушать. Чувствовала, что это не просто каприз, а жизненная необходимость. Начитавшись всяких книжек о воспитании, полагалась больше на своё сердце. Никогда не соглашалась с тем, что не надо обращать внимания на плач ребёнка. Спать укладывала рядом с собой, подстилая повыше его матрасик, чтоб не придавить. Иногда ночью достаточно просто положить руку на него, чтоб ребёнок успокоился. И только один совет хорошо запомнила и старалась ему следовать, и передать своим детям: присматривайтесь повнимательней к детям и поймёте, как нужно поступать по отношению к ним. А последняя Ваша строфа замечательна настолько, что не могу выразить словами. Так я понимаю настоящую Любовь. Спасибо.
С глубоким и неизменным уважением.
Мунира Ермолова 17.08.2015 13:33 • Заявить о нарушении
Уважаемая Мунира!
Полностью с Вами согласен. В СССР примерно к 1988 году, когда родился мой сын, в роддомах ввели разумное правило не забирать новорожденных у матерей и не помещать их в общий спальный зал с рядами кроваток (за исключением младенцев, требующих лечения), а оставлять их с мамами.
Я до сих пор помню, как я успокаивался на руках у матери. До войны, уже в возрсте 3-5 лет я спал в спальне с двумя старшими братьями (у нас была трёхкомнатная квартира в Ростове) И всё равно среди ночи, когда я просыпался, меня час то одолевали страхи. Однажды я в полутьме проснулся и увидел страшную звериную морду на полу. Я обомлел от ужаса и накрылся одеялом с головой. И так спал до рассвета. А при утреннем свете я глянул на пол перед кроваткой и увидал, что это мой любимый плюшевый мишка, который среди ночи вывалился из моей кроватки на пол... А вот 14 октября 1941 года в Минводах на наш товарный поезд с беженцами напали мессершмитты и стали расстреливать и бомбить с низкой высоты (это называется бреющим полётом, то есть в данном случае чуть выше крыши одноэтажного вокзала) вагоны. Многие люди погибли, выбежав на перрон. А мы - мама, я, братья и бабушка - остались в вагоне. При каждом очередном заходе с рёвом мессершмиттов в атаку мама накрывала меня собой, улыбалась, чтобы я не боялся, и я действительно в отличие от паникующих взрослых, даже военных (в начале войны они проявляли трусость невероятную), не чувствовал страха: я не мог представить, что я исчезну, и мир не исчезнет... А потом в страшную зиму 1941 года в Махачкале, где даже Каспийское море замёрзло широкой полосой у берега, мы жили в избушке, дров было мало, и ночью было совсем холодно. Так мама клала меня около себя и согревала. И мне было не только тепло, но и очень спокойно.
То же самое я чувствую и в любви. Прикосновение ближнего уничтожает чувство одиночества в огромном страшном мире и делает его прекрасным.
С теплом души,
Ваш константин.
Константин Фёдорович Ковалёв 17.08.2015 22:25 Заявить о нарушении
Полностью с Вами согласен. В СССР примерно к 1988 году, когда родился мой сын, в роддомах ввели разумное правило не забирать новорожденных у матерей и не помещать их в общий спальный зал с рядами кроваток (за исключением младенцев, требующих лечения), а оставлять их с мамами.
Я до сих пор помню, как я успокаивался на руках у матери. До войны, уже в возрсте 3-5 лет я спал в спальне с двумя старшими братьями (у нас была трёхкомнатная квартира в Ростове) И всё равно среди ночи, когда я просыпался, меня час то одолевали страхи. Однажды я в полутьме проснулся и увидел страшную звериную морду на полу. Я обомлел от ужаса и накрылся одеялом с головой. И так спал до рассвета. А при утреннем свете я глянул на пол перед кроваткой и увидал, что это мой любимый плюшевый мишка, который среди ночи вывалился из моей кроватки на пол... А вот 14 октября 1941 года в Минводах на наш товарный поезд с беженцами напали мессершмитты и стали расстреливать и бомбить с низкой высоты (это называется бреющим полётом, то есть в данном случае чуть выше крыши одноэтажного вокзала) вагоны. Многие люди погибли, выбежав на перрон. А мы - мама, я, братья и бабушка - остались в вагоне. При каждом очередном заходе с рёвом мессершмиттов в атаку мама накрывала меня собой, улыбалась, чтобы я не боялся, и я действительно в отличие от паникующих взрослых, даже военных (в начале войны они проявляли трусость невероятную), не чувствовал страха: я не мог представить, что я исчезну, и мир не исчезнет... А потом в страшную зиму 1941 года в Махачкале, где даже Каспийское море замёрзло широкой полосой у берега, мы жили в избушке, дров было мало, и ночью было совсем холодно. Так мама клала меня около себя и согревала. И мне было не только тепло, но и очень спокойно.
То же самое я чувствую и в любви. Прикосновение ближнего уничтожает чувство одиночества в огромном страшном мире и делает его прекрасным.
С теплом души,
Ваш константин.
Константин Фёдорович Ковалёв 17.08.2015 22:25 Заявить о нарушении
Доброта и любовь, если не одно и то же, то очень близкое. Любовь без доброты -это эгоизм. Такие впечатления я вынесла из своего детства.
Истоки Вашей мудрости и доброты тоже в Вашем суровом начале жизни, да и в последующем, судя по Вашей биографии.
С уважением.
Мунира Ермолова 19.08.2015 11:40 Заявить о нарушении
Истоки Вашей мудрости и доброты тоже в Вашем суровом начале жизни, да и в последующем, судя по Вашей биографии.
С уважением.
Мунира Ермолова 19.08.2015 11:40 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.