Пушкинский прибой

               
Мы знали, пушкинский прибой здесь вечен, всё резвится юно,
и здесь мы поняли с тобой, что нам благоволит Фортуна,
что воздух юности вокруг магичен, как поэта слово,
и этой бухты полукруг лежит на счастье, как подкова.
Иначе, как ты объяснишь
луны всевидящее око,
и что за рокотом – вдруг тишь,
и снова – вслед за тишью, – рокот?
А генуэзская скала, над морем дремлющая чутко,
в такие дали увела души мечтательные чувства,
что оживающий восток стал зарожденьем новым света,
и снова не хватает строк, чтоб описать движенье это.
И мы бредём туда, где грот,
где ветра с тенью пантомима,
и тропки плавный поворот
сближает нас неудержимо.
И почему на Аю-Даг смотря, чтоб выбрать фон для фотки,
вдруг я услышал лёгкий шаг его стремительной походки?
Сюда спешим с тобой не зря, хоть в мистику не верим вроде:
здесь та же самая заря по пушкинским аллеям бродит.
Мелькнул знакомый силуэт…
Ты щуришь с недоверьем глаз, но
Юрзуфу завещал поэт
свой дух бессмертный не напрасно.
Здесь «мимолётное виденье»  душе сияет, как звезда,
не позабуду этот день я уже нигде и никогда.
И вечный пушкинский прибой шуршит, бурлит, резвится юно,
здесь нам благоволит с тобой, как фея добрая, Фортуна.
И добродушный Аю-Даг
всё помнит, как под гул прибоя
бродил в ночи «Курчавый маг»,
где бродим мы сейчас с тобою…