Из Д. Г. Лоуренса - Змея ч. 2

                Д.Г.ЛОУРЕНС


                ЗМЕЯ
                (ч.2)


          Она напилась вдоволь
          И подняла свою голову, будто бы захмелевшая,
          И сверкнула своим языком как раздвоеннной ночью в эфире, столь чёрным,
          Как бы облизывая свои губы,
          И посмотрела вокруг, в пространство, как бог, ничего не видя,
          И медленно голову повернула,
          И медленно, очень медленно, словно бы трижды сонная,
          Поползла, изгибаясь, медленно волоча своё длинное тело,
          И вновь начала подниматься по треснутому уступу лицевой стороны жилища.


          И когда она просунула свою голову в эту отвратительную дыру
          И медленно втягивалась в неё, по-змеиному мягко втискивая лопатки и
                проникала всё глубже,
          Некий ужас, некое возражение против её ухода в ту неприятную черную
                впадину,
          Сознательным уходом во мрак, и медленным втягиванием её обратно,
          Обуяли меня - теперь, когда была она спиною ко мне.


          Я огляделся, я опустил свой кувшин,
          Я подобрал необработанное бревно
          И с грохотом бросил его в лохань.



          Думаю, оно не попало в неё,
          Но неожиданно та часть её, что сзади осталась, забилась в противной
                поспешности,
          Изогнулась, как молния, и пропала
          В чёрной дыре, в трещине с земляными губами на отвесной стене,
          На которую, в безмолвный палящий полдень, уставился я, зачарованный.


                12.08.15

  SNAKE
  (p.2)
               
He drank enough
And lifted his head, dreamily, as one who has drunken,
And flickered his tongue like a forked night on the air, so black,
Seeming to lick his lips,
And looked around like a god, unseeing, into the air,
And slowly turned his head,
And slowly, very slowly, as if thrice adream,
Proceeded to draw his slow length curving round
And climb again the broken bank of my wall-face.

And as he put his head into that dreadful hole,
And as he slowly drew up, snake-easing his shoulders, and entered farther,
A sort of horror, a sort of protest against his withdrawing into that horrid black hole,
Deliberately going into the blackness, and slowly drawing himself after,
Overcame me now his back was turned.

I looked round, I put down my pitcher,
I picked up a clumsy log
And threw it at the water-trough with a clatter.

I think it did not hit him,
But suddenly that part of him that was left behind convulsed in undignified haste.
Writhed like lightning, and was gone
Into the black hole, the earth-lipped fissure in the wall-front,
At which, in the intense still noon, I stared with fascination.