О принцессе, любившей поэзию

Такая хрупкая и нежная,
С душой мечтательно-возвышенной.
Ей нелегко пришлось, конечно же,
Среди реалий жизненных.

Мир этот – боли, страха, слез
И горестей обитель.
Супруг же груб и неотесан,
Сверх меры подозрителен.

Ни знатность не пошла ей впрок,
Ни юности цветущей прелесть.
ЗамОк надежен, мрачен зАмок,
В нем нет для счастья места.

Среди придирок вечных мужниных,
Во власти тех, кто сам без сердца,
Всего одну, одну отдушину
Она нашла себе – поэзию.

Дни чтенью посвятить свои –
Занятье для нее отрадное.
И грезился ей Рай любви
Среди земного ада.

Но разочарованья множились.
Она однажды занедужила
И молвила: «К чему мне жизнь!
Не говорите мне о жизни!»

Супруг же у одра бедняжки
Как смог почтил ее, сострив:
«Скончалась королева наша,
С поэзией переборщив».

Шумит листва над прахом бренным,
И слышатся в том шуме будто бы
Незавершенные поэмы
Нескладных судеб.
04.08.2015

***

У французского короля Карла VII (1403-1461) был сын Людовик XI (1423-1483), гораздо более колоритная личность, чем его отец, но не менее неприятная. Если Карл VII известен в основном благодаря Орлеанской деве - Жанне д’Арк (которой он был обязан своей коронацией  и которую затем предал), а также еще тем, что имел в фаворитках красавицу Агнессу Сорель, по его приказу запечатленную живописцем с расшнурованным корсажем (как бы в образе Святой Девы, как бы кормящей Богомладенца), то Людовик XI проявил себя дальновидным и удачливым политиком, которому удалось собрать воедино разрозненные французские земли (Франция тогда переживала не лучшие времена, будучи разорена и истощена в ходе Столетней войны, 1337-1453). Впрочем, отцовское влияние оказалось все же весьма сильным – подобно отцу, сын не чурался грязных методов, прославившись как редкий интриган, а в память об отцовской любовнице (которую он ненавидел и за которой, как говорят, однажды гонялся по замку с мечом в руке, желая свести с ней счеты), он был плохого мнения о женщинах и показал себя домашним тираном по отношению к двум своим женам, хотя одну ему навязали, а другую он выбрал сам.       

Первой женой Людовика XI не повезло стать принцессе Маргарите Шотландской. Принца и принцессу обвенчали, когда ему было 13 лет, а ей – 11. Обычный династический брак. Довольно скоро рано повзрослевшему принцу, путавшему мужественность с грубостью, доблесть с жестокостью, а милосердие почитавшего слабостью, пришло на ум реализовать свои законные права супруга. Впоследствии Маргарита не могла стать матерью, возможно, ее здоровью был нанесен существенный вред, но соглядатай, приставленный к ней Людовиком (даже и не помышлявшем о своей вине перед женой), убедил его, что принцесса просто не желает иметь детей и принимает меры предосторожности. Оболганная в глазах мужа Маргарита находила утешение в занятиях поэзией, в чем ей способствовали ее придворные, но в то время, когда молодые люди сочиняли изысканные стихи, правда, в самом деле на любовные мотивы, но не более того, усердный сторож доносил принцу, что его жена распутничает. 

Любовь к поэзии, согласно преданиям, в самом деле подталкивала принцессу к поступкам, которые в лучшем случае расценивались как экстравагантные. Согласно легенде, она одарила поцелуем при личной встрече старого поэта Алена Шартье, сказав своей недоумевающей свите: «Я поцеловала не человека, а драгоценные уста, изрекшие столько добрых и прекрасных слов». Такие вольности не подобали особе ее ранга и не встречали понимания окружающих.

В августе 1444 принцесса Маргарита простудилась. Поскольку же нервы, расшатанные недоверием и недовольством супруга, который проявлял его весьма бурно, плохое подспорье в борьбе с болезнью, то она ослабела и умерла, и было ей всего 20 лет. Перед смертью она сказала старавшимся подбодрить ее людям: «К чему мне жизнь, не говорите мне больше о ней». Людовик пришел проститься с ее телом и с намеком произнес: «Наша супруга скончалась от злоупотребления поэзией». Имелось ввиду, что Маргарита якобы изменяла ему с участниками поэтического кружка, которых она вдохновляла своей уступчивостью, в целях же предохранения от нежелательной беременности пила уксус, что, разумеется, не могло пойти ей на пользу. Впрочем, может быть, Людовик на самом деле во все это не слишком верил (в чем угодно, но в уме-то ему не откажешь), - просто ему, пока она была жива, нравилось ее изводить.

На похоронах Маргариты Людовик не присутствовал. У него-то с нервами было все в порядке. В его обычай впоследствии входило держать своих пленников запертыми в маленькие железные клетки, в которых человек еле мог поместиться, и он мучил их так годами, отнюдь не мучаясь угрызениями совести. Его резиденция шато Плесси-ле-Тур помнит много мрачных историй подобного рода.   

Историю маленькой принцессы, любившей поэзию и умершей слишком рано, рассказал в своей книге о женщинах династии Валуа французский писатель Ги Бретон: «История Франции в рассказах о любви».