Ах, Черничная панна

Ах, Черничная панна опять заплутала в лесу;
она вышла из дома в шестом или в пятом часу,
вышла светло-нарядной — теперь растрепала косу;

ах, Зима по пятам.

Если раньше пан Летнее Солнце домой приводил,
посылал ей пан Ветер своих быстроногих кобыл,
чтоб доставили к дому, пока её чай не остыл,
то Зима непроста:
морось-холоды-ветры-туманы бросают вниз/с ног,
пробирают до веток внутри и морозят ей сок,

и Черника колеет, как будто какой-то щенок;
вся она — мерзлота.

Снег ссыпается с веток, несётся к земле во всю прыть,
разбивается пылью о камни;
он бьёт, но убить
смог едва ли б;
ему приказ — «быть»,
а потом приказ — «тай».
*
И черничные тёмные кудри лежат по плечам,
и звереющий Ветер-отец грустно вспомнил: качал он Черники прамать;
это было до самых начал;
ох, ну как же он стар.
*
В этом мёртвом лесу только Зимняя панна жива,
её горечь и крик где-то в тундре подхватит сова,
чтоб потом передать соколам, переделав слова
(память больше не та).

Если б не было грустно, то как бы звучало смешно:
ей, Зиме, верной Смерти, девчачьи хотелось одно:
прикасаться к кудрям, целовать те запястия, но
её Жизнь умерла.
*
От Черничной от панны останется куст по весне;
мёртвый куст,
прелый лист
и засушенных ягод на дне,

и Зима будет помнить-кориться: она даже не
обняла.