На двести процентов одинокие

На двести процентов одинокие
И на триста — никчемные.
И мысли высокие — думы, чувства высокие.
Только по жизни — мы уже обреченные.
С утра надеваем светлые блузки, но черные
Пульсируют лимфа и желчь. Отточенные

Движения рук, жесты, ухмылки.
И не получится вдруг стать милым и искренним.
И даже умрешь веским, трепетным, пылким,
Когда продырявишь голову сладостным выстрелом.

На днях люди погибли в Истре, и

Думаешь, какая красивая смерть:
Столкнулись вертолет и дельтаплан.
Закончились все эти "прости", "отпусти",
Меланхолия или адовая круговерть:
Они просто умерли внезапно — и это даже не был их план.

Тебе вечно вторят: все — мелочь, все — будет.
Но мозг ведь больной не забудет
И там, в лабиринтах, добудет
Касание, дыхание. Шептать,
Чтоб мучать, вешать, пытать.
И даже средь ночи разбудит.

Никто никогда не рассудит
Тупой спор сердца и мозга.
Приходится молча мне ждать
И ком за комом глотать
В горле.

И в каждом звуке,
В каждой скрипке,
В каждом горне, —
Почему нет такой необходимой науки —
Ты ловишь его взгляды, его движения и улыбки, —
Которая бы учила тоску по нему убивать,
Как делают с "идзе" в БОРНЕ.