Urbs Aeterna Град вечный

Urbs Aeterna \ Град вечный

Что – в Будущем –
Когда не будет нас –
Какие города исчезнут, страны?
О чём молчание, когда затихнет
Глас?
И от чего останутся хотя бы граны?

Какие грани пересечены,
Пресечены какие
Вдохновенья?
Грехов и слабостей вне их величины
Истреблены какие проявленья
У чувств и разума
Какая немота
Заговорённо вслух заговорилась?
Какая вспыхнула и сгинула звезда?
Иль это Солнце? Или всё же милость:
Вы живы? Или выжили не вы?
И сутки дольше? или день длиннее?
И листья облетают? И травы
Весною цвет сочней и зеленее?

Но это – так…
Мы жили в облаках, -
На островах затерянных, угрюмых…
Нам было просто в наших временах –
В объедках тел, ворочавшихся в трюмах
Огнящихся,  урчащих городов,
Надеждам  вопреки и поперёк упрёков
Раздавшихся до донцев облаков,
Не слушающих глас и шёпот рока

Иных нет…
Пустота – пустяк. И знать как жить
И умереть…
Охранно
Заветным словом скованы уста…
…И буква «я», прописанная странно.

*

Ангелы над Варанаси
ангелы
Что может случиться
что может
Каждая частичка чиста и иссчитана чтеньем
Воды
Бесконечного ложа

От источника, истончающего
Ледяную топку истока,
Когда от хрупкого камня отделяется
Капля обетованная без срока

И, - всё та же, -
Скатившись по телу пророка,
В себе оставляет себя
И ещё немного

Мытья да катанья. Шевелящийся Будда.
Отдельно стоящее дерево.
Безмечтанья Вечностная Минута

И устье, сопревшее городами: Ховрах,  Калькутта…
Как-будто что было – будет
Надеждой
на
Утро.

*

Нева! Здравствуйте!
Мы приняли-поняли
По ком стреляет пушка,
Как  вычервлены страсти.
Крепкие, молчаливые, стойкие.
Верные и неверные, живые и мёртвые
Отчасти.

Опока болот – оболочка,  кожура –кожа.
Армейские радости
Прокрустова ложа.
Мы мерно ходим по кругу.
Главное – чтобы с шагу не сбиться.

Ругаемся – не потому, что нам нравится ругань, -
Чтоб – не запиться.

Рыбка в этой воде, прям скажем – корюшка,
Совсем как мы – от воли до волюшки –
расстояние, равное проплыву до Берингова пролива.
(А там… за морем… растут смоквы да сливы…
А здесь… а у нас… рожь, репа, квас
Ещё морошка.
Ну, кое-где ещё кое что… Но, - немно-о-жко…)

Нева-Невушка!
Вы ждали нас, утопая в болотном устье
Краюшка хлебушка –
и вот вам – густо
устроенные  европы в былом захолустье

Свайно-гранитное ложе не жмёт, не старит.
Мы и не такое можем…
В баньке попарить –
В любом отмоется что-то русское

Как хочется жить и любить!
Грустно…

*

Госпожа Венеция!
Сон до срока встречи,
До выплаты положенной требы,
Вложенной в ложе не лагуны, -
Бездонного ультрамаринового неба,

Гордость и пренебреженье принципами
Сухопутного существованья
Сводит до лодочников графов и принцев
Вы - в зените
Вечного Солнцестоянья

Коловращенья вод, балов, небесных и земных тел
Малозначимы и незаметны:
Мрамор – это, в сущности, - всего лишь мел,
Вода – асфальт 
для солнечной разметки,

Остающейся навсегда. В каждой душе.
Независимо от вер и убеждений.
Гимн без финального туше.
Праздник без песнопений.

Это мера любви, отпущенная к
Внутренней природе чужого тела
Грудное молоко, которым перекорми –
Взволнуешься, как мать неумелая…

Впрочем, что я… Мужская сущность
Требует до конца оставаться твёрдым и властным
Внутри же Вас – гущность
Обречения на пристрастность,

На непреодолимые чувства,
Испытываемые при рождении и болезни,
Ложе Прокрустово, отделяющее
Бестелесное от  телесного:

Что останется от меня –
Какой кусок знания, познания, сознания?
Или  культями чувств
Ещё поползти по стезям мироздания?

Вам всё равно.
Вы совершенны.
Как скисшее за столетия вино,
Которое нельзя попробовать –
Так оно ценно.

Госпожа, Вы прекрасны…
Вам лгали, лгали, лгали…
Я видел Вас.
Я жил не напрасно
Едва ли…

*


Товарищ король
Людвиг Вторый
Неважно
Виттельсбахово прошлое  – разбойное,
Сумасшедшее настоящее,
Отречённое будущее.
Каждое

Прикладывание губ
К обнажённому камню,
Пусть даже очень несвежим дыханием,
Не оскверняет
Хрустальную друзу
Горного воздуха и озёрную океанию,

Не отменяет нескольких строк бестембрового речитатива,
Повторяемых в виде абсолютного императива
Мотиватора  зацикленных звуковых комплектов
Как-будто голос, переводящий немого лектора

Пассы -

Не приводит к началу, не предсказывает проявления конца,
Не принимает гонца, и не посылает гонца.

Создание ублажения бессознательного отречения
От пошлого прошлого в запрошлое настоящее –
Это
Грустное празднование окончания Весны,
опаска
Невозможного Лета –
слишком  лишнее, слишком блестящее.

Хрусталь и  туман
Лебединая шея.
Леда - немая и безымянная
Шелохнуться не смея

Сливается с озером…
Призрачный купол пространства
Потные козыри
Сало свечи…
Конечное странствование
 
Глоток воды. Для пробы.
Перед тем, как захлебнуться…
Чтобы…

*


Мне отписывает друг
Про крестный путь в Иерусалиме,
Представляющийся походом по лавкам менял и сутяг:

Жарко там. Климат голимый.
С шестиконечной звездою стяг.
По-нашему, в общем…
Довольно привычно.
Но, - наоборот, типа…
Толпы каких-то врагов.
Твою личность не любят. Любят наличность.
И запах этот…: мирра, ладана, хорьков.
Окунь в Иордане мелковат –
Рыбёшка в мутной воде
Не очень ловится –

подлёдного лова нет –
Вместо снега – песок и соль
От жара коробятся
И тают
В мареве обезвоженной души,
Возжелающей хлеба (немного) и много чего другого…
На почту (мыльную)  - отпиши,
Как там у нас? Три дня уже не был…
Родное село Дураково…
Как  щас…:
Караси в пруду… Русалки по омутам - где  не мелко…
Как привольно плясать под дуду…
Яростно. Бодро. Смело.

Здесь - даже от «дутой фри» вискарь
Совершенно не спасает от жажды.
Хмарь знойная – такая же хмарь,
Как от пожарища, только, может, даже безысходней и гаже…

Только, знаешь ли, - третий день хандра…
Как-то сосёт и гложет…
Ты помолись там, за всех… за меня…
Пора…
Прости меня, Боже…

*

Гавана. Дом мой, Гавана.
Я не трезвый – не пьяный
Я из трюма прямо –
В костюме и при галстуке
Рьяно
Сразу на припечённое место:
Точность попадания –
Метр на тысячу километров. Баста. Далее – неизвестность.

Ох ты, - какой закат!..
Фу ты – ну ты!
И океан кудрявый!
Русский – кому только не брат.
Это хорошо. Ну и пусть, что – коряво.

Не в этом же дело…
А всё судьба.
Глазами звезды из тропиков неба –
Мы так одинаковы – дети раба
и крепостного,
тростника и ржаного хлеба.

Всё как-то сошлось, что-то свело.
Потом – разминуло.
Остался в ракушке прибой
Живым бесконечным гулом.

* 

Альгамбра,
Состоящая из кружева уголков - точек уединенья
где каждый из угольков – песчинка,
принесённая в гриве конницы,
оставленная для разведенья
Под ярким пятном
Горячевысокого неба –
Горней горницы -
Параллельному брегу
Которому молится
Любой. Даже тот, кто, наверное,
Об этом не догадывается, не знает,
Вкушая лепёшку тандырного хлеба
Или просфору.
В октябре или мае
Закончится эта история кружев
Журчащей воды
И арабской вязи -
Начало истории и предания
Душевной суши,
Исчерпанной на определённом
От неё расстоянии.

*

Есть полуночные останки городов
Где лунный свет лишь оживляет постоянство
Поверженных и выживших родов
Рождённых всполохом последнего пространства,

Где устоять не значит «жизнь»  иль «смерть»
Где камень не конец и не начало
Где победить не – сметь или суметь,
Где малое – не значит: «всё», - иль – «мало»

Стена или колонна, или арк
Абрис – незавершенье совершенства
Вне сна времён удерживают дар
Смятеньям юности назначить путь к блаженству

И плющ, и мелкоцветье, и листок
Случайно прикрывающий останки
Остовов статуй, тихой простотой
Теченью времени препятствуют на странный

И медленный, и невозвратный час.
И там, где свет не оставляет тени
В амфитеатре, как актёров, нас
Настигнет Слово
Прошлых
Поколений.

*


Пусть лгут, в незнании устав…,
Мой друг, таинственный и нежный,
Мой ангел, - где границей встать?
На том? иль этом? побережье,

На всей земле? На небесах?
И где пределы слов мерцанья
И шум молитвы на устах –
Лишь верный признак уставанья

И увяданья? Волн рассчёт –
Точенье бережнЫх пределов,
Сведенье хляби в неба свод
И бледность серым,
 а не белым
Выкрашивает оцветлённость лиц
А лики будут и до-прежде ? –
И в этом тоже смысл границ?

Мой ангел, где я?
Там? Иль между?