9. Коль тут судьба, нет крова в ней. Миледи

     (предыдущий фрагмент "8. Драма графской ночи":
         http://www.stihi.ru/2015/07/26/6593.)

– Всё правильно. Секреты уз с прелатом
не станут достоянием ничьим
до первой лишь ошибки. Этим садом
прикрыт надёжно мой визит в ночи…

Пыталась души графов омрачить
луна, настырно вперив око в лики.
Опасность затаилась не в луне.
Хозяин, уводя сквозь сад к  калитке
ночного гостя,  вЕдал  ли во тьме,
что чей-то взор невидимый, но липкий,
следил за ним в саду, а не во вне?
Два ангела-хранителя,  спине

Армана отслуживших, онемели
и прочь отмежевались. Ночь черна…
…По саду возвращался в дом для сна
Арман с улыбкой. Жизнь, по крайне мере,
всё лучше у него день ото дня:
и на любовном фронте, и в карьере.

Порой уснуть не мог он до зари.
Всё больше встреч с принцессой визави.
Всё лучшее, что есть в них с Генриеттой,
они объединили для любви
горячей, но… конечно же, приметной…

Арман переключился с тёмных дел
на жар воспоминаний о принцессе
и лишь в последний миг похолодел,
сжав пальцы с опозданьем на эфесе…
              .            .            .
…Ещё недавно жив (и  пылко жив!)
Арман д’ Эгмон, при том, что был красив
и крепок по-мужски, хандре поддался.
С кем с юности граф только не бодался,

красуясь кучерявою копной!
А нынче, как друзья и предрекали,
любовь воспринималась им, как бой
с самим собой. От самонареканий

душевный потеряв давно покой,
Арман жестикулировал руками.
Есть риск обзавестись ещё рогами,
иль посланным быть очень далеко.

А есть и  омут  между берегами:
завистники повсюду – интриганы.
«Без риска балансировать легко ль
между прелатом и его врагами!
Какой бы ни был я на фарт лихой
и подлинно везучий чёрт с рогами,
но как земле не вспыхнуть под ногами?!

А тут ещё, навязчив, как цыгане,
Амурчик так и  вьётся  комаром!
С любовью этой я держусь на грани!
Не я  один  такой, конечно. Мрём

в интригах мы и войнах. Жизнь как бренность.
Мы, графы, смерть как  мясоруба  ждём.
Палаческий топор и…  бегства  тщетность…
Быть в Лувре горше, чем за рубежом!

Закономерность это иль нелепость»? –
граф, удручён и на себя взбешён,
родил вопрос: способна ль сдаться крепость
в лице принцессы? Кто ж ему  ответ даст?!

«На медленном огне я испечён.
Стал самой уязвимой из персон,
допущенных к  тебЕ,  я, ваша светлость, –
граф мыслил своим мукам в унисон. –

Не жди мою, принцесса, откровенность.
Хоть не грозит тебе  соперниц  сонм,
а мне хранить тебе пристало верность,
я впредь не повернусь к тебе лицом
и в бегстве удовлетворю потребность.
Милей стать дезертиром-беглецом,

чем гонки за взаимностью и ревность»! –
ещё недавно бодрый и крутой,
пришёл к решенью граф, от мук худой.
Кому какая выпадет юдоль?

Арман д’ Эгмон был граф незаурядный,
но в тридцать молодецких лет злорадно
сердечную взяла в нём волю боль.
Сумела подкосить его любовь.

Тот шарм, каким владел Ла Рош-Гюйон,
мог быть в герое, только не в любом,
пусть даже грех снобизма искуплён
хоть как-то в каждом, кто всерьёз влюблён.

Граф в зеркало взор бросил: "Нос не вешай! –
и сам себя подначил, – Аве, Цезарь!
С тобой я не хочу быть первый нем"...
…Хотя вокруг «мужающей» принцессы
шпионы – то ли люди, то ли бесы,
но жизнь – всегда плацдарм для перемен,
где доброе окажется в привесе…
…Сент-Люс, Катрин Монсо, Мари-Мадлен –
доверенные девушки принцессы.
Она подруг любила, и взамен
они ей облегчали в жизни стрессы…

…Милейший мэтр, а не пройдоха злой,
граф нынче мог быть выше притязаний
на Генриетту. С виду доходной,
как блудный гость он шёл без докладной.

Армана  муки   сОвести   терзали:
сердечно в Лувр его не  вдрУг  зазвали…
…Средь фрейлин (молодых всех до одной)
за дверью смех Сент-Люс звучал живой.
В упругом юном теле, а не в сале,
бюст был пикантной частью основной…

…Арман, зол, неулыбчив, сам не свой,
упёрся в дверь (ждала принцесса в зале).
Имел граф норов смелый, именной,
но комплексы – они всему виной –
в  унЫние  Армана засосали.

Другим  он первый раз тут был весной,
каким его тут знали месяцами.
А ныне граф был, как бирюк лесной.
Пропала жизнерадостность с концами.

Смятенье – в сердце, в мыслях – кавардак.
Он личностью не станет бесхребетной,
но как же угораздило вот так
ему околдоваться Генриеттой!..

…Резвушка баронесса впала в шок,
нос к носу встав с осунувшимся графом.
До шёпота упавший голосок
у девушки несвязным стал, корявым.

Граф ловок был. Попасть ему впросак
могли ль позволить собственные ноги!
Чуть было не споткнувшись на пороге,
рукой граф ухватился за косяк.

И не подумав даже наклониться,
взошёл на ткань гость, как на постамент,
застыв в апартаментах на границе
(у фрейлины из рук пал на пол плед).

– О боже!  Вы похожи на скелет!
Как если бы из собственной гробницы!
А в маске стали мистером бы Иксом.
– Вам, баронесса,  рад.  Что не секрет.
  Всё ждёт меня  принцесса?         – Аж сто лет!
  А вы, видать, не  тот  уже брюнет.
  Вас выловили только что из Стикса?!
  Как можно было так два дня поститься?!
   Арман  д’ Эгмон!  Вы  это или нет? –
так, вопреки желанью подольститься,
от графа отшатнулась вдруг девица.
 
– Не лишний ли для трона я клиент?
  По жизни я – устойчивый клеврет
  изгнанья прагматизма из традиций.
  Нельзя сердечность скидывать в кювет!
  Без оной счастье вновь не возродится.
  Мной не допет любовный мой куплет.
  Наложен  кем  на мой реванш запрет,
  не знаю, но дошёл я до кондиций…
– Вы это иль не вы? Не ваш «портрет»!
Слегка похож, но нечем вам гордиться.

  Оскорблены вы чьим-то словом «нет»?
  Отшлёпал кто-то вас по ягодицам?
  Вас не узнать! Разлука вам – во вред.
  И это  грАф?!  Наш бравый экстраверт?!
  Такие лица корчить не годится!
  Вам лишь   АмУр  навёл бы марафет.

  Принцесса, потеряв совсем ваш след,
  разыскивать  собаками  грозится,
  а вам, беспечный граф, и  горя нет!..
  Вы в гости без улыбки?! Без гостинца?!

  Решили, что само всё упроститься?
  Ходили где-то солнцем средь планет,
  как будто и принцессы вовсе нет!
  У вас осенний сплин?! Вы, бросив свет,
  скрывались, не подумав отпроситься!

  Граф, ешьте хоть  лимон  сейчас – эффект
  на вашем лике вряд ли отразится.
   Хоть лайте! Не  идЁт   вам образ шпица! –
как знак того, что девушка резвится,
смешинки озорные из-под век

столь юной баронессы – смех не львицы.
– Вновь собственной же  слабости  боюсь.
  В бессилии мне впору удавиться.
   Я на  себя,  а не на  осень злюсь, – 
   
столкнувшись с баронессою Сент-Люс,
граф сделался совсем смиренно хмурым. –
   Я с некоторых пор не веселюсь.
  И надо ли дразнить меня Амуром!

  На трёп обычный я не  буду яр,
  а из всего оружия покуда
   достаточно мне будет только зуба…

К принцессе без доклада в будуар
впустила графа фрейлина, как чудо,
и шёпот встречных фрейлин обдувал
горящий лик героя пересудов.
Кто-кто, а граф отнюдь тут не приблуда!

Граф – дипломат и многим не чета,
преодолевший юные лета
игрок для рода женского опасный –
смутился, тем не менее, ужасно.

Пусть кожа лика сделалась бледна,
гость-завсегдатай  выдохнул,  едва
воззрился со спины на стан прекрасный:
– Мысль о сердечном поприще заразна.

Будь в жизни у меня приюта два,
рассчитывать на третий – несуразно.
Я к вашему высочеству.             – Да-да.
Арман?! Ну, наконец-то! Маета
моя от ожиданья не напрасна.
– У вашего высочества беда?
– Да просто я по вас скучаю страстно!
– Сквозь слёзы мне с того скорее ржачно.
При вас я постоянно обитал,

но выгляжу в глазах своих невзрачно…
– Не знаю, кто кому душевный  врач, но
без вас во мне птенец не щебетал.
– Прошёл пешком я не один квартал

так быстро, словно к вам я нёсся  вскачь, но…
заметен я Двору, как миг годам.
Совсем ни ко двору я, однозначно.
– О  чЁм  вы?!                – Утеку я, как вода…

– Арман, вы избегать, как никогда,
пытаетесь меня, причём удачно!
– Не то чтоб для меня Двор – западня,
но это –  ваш  Двор!               – Вы из-за меня
считаете, что вам тут быть опасно?..

Как я разочарована! Два дня
ждала вас, чтоб услышать… мне всё ясно!
Что ж, ваше отчуждённость так заразна,
что дух её в меня войти успел.

– На вашем месте я бы не довлел…
СвоЯ    жизнь у меня: где вскачь, где шагом.
Увы, не для того я овдовел,
чтоб жизнь детей-сирот пошла бы крахом…

– ...Себя не  оправдАли  б вы, доверь
высочество своё я вам со страхом…
Рассматриваете вы хмуро дверь,
как будто я подвергну вас атакам!

– Пускай я –  королЕвский  муравей,
во мне, увы, бурбонских нет кровей.
– Начало предстаёт недобрым знаком.
– ЛевЕй  от вас держаться, иль  правЕй?

Коль тут моя судьба – нет  крОва в ней.
– Похоже, что звоночек первый звякнул…
– Я здесь – определяясь, что главней:
нужней   сердечный лёд,   иль как пустяк ум?

У вашего высочества ко мне
есть дело, что, наверно, справит всякий?
Я – скромный ваш слуга, но не скромней
служаки с  королЕвскою  присягой.
Конечно же отдать сочту за благо
долг чести я душой, а дубли – шпагой...

                (продолжение диалога в http://www.stihi.ru/2015/08/09/3936)