грибной дзен

Я стою на вершине небольшого холма, впереди - узкая лента реки, окаймленная лесом, уходящим за самый горизонт. В его сосновые треугольные зубья, в округлые и величественные лиственные шапки падает окровавленное солнце, оставляя на небе алые следы и подтеки, розовые раны, налитые фиолетом синяки.
 Слева из темного леса выбирается ночь, я вижу, как ледяные ее щупальца неспешно пожирают остатки света, отвоевывают у солнца небо и землю. Я представляю, как лесные животные в ужасе прячутся по гнездам и норам, как кажется им, что солнце больше не появится, как чувствуют они приближение хищной смерти. И мне самой хочется спрятаться и умолять всю ночь в беспамятстве о новом рассвете, а потом, с первыми неловкими лучами смеяться и радоваться новой жизни. Я чувствую, как память древних людей живет еще в моем костяке. И ни интернет, ни высокие технологии цивилизованного мира не смогут ее убить.
Вокруг меня сгущается плотное облако комаров, и мысли о цикличности и реинкарнации самой природы переходят к устройству вселенной. Еще Будда задумывался о том, что весь мир создан плотно связанным друг с другом, любое насекомое, любая бактерия рождена с великой целью - стать частью сна Брахмы, крупицей мироздания. И нирвана - это то самое просветление, слияние с космическим океаном, постижение глубины и красоты всего существующего. И сейчас, на этом самом холме, с которого, если обернуться, видны высотки и свалка, а если смотреть только вперед - целый девственный мир, мне открывается то, к чему монахи идут годами, десятками лет. Я чувствую, как энергия всего мироздания, божественная кровь, проходит от центра Земли через мое тело в космос. Как земля вширь крайними точками, мысами уходит в океан, так в атмосфере, в великом космическом океане она заканчивается верхушками всех деревьев, горами, острыми кончиками трав, а на этом холме - моей макушкой. Я не часть мира, я и есть сам мир, спящий Брахма, разрушительный Шива. Звук всех звуков, великий "А-У-М" родился из моего горла и был услышан моими ушами, это я внесла первый звук в журчание ручья и птичьи трели, из меня каждую весну распускаются цветы, я приношу плоды каждую осень, я орошаю почву дождями. Я сама промокаю под этим дождем. Я вдыхаю себя же саму.
Когда я стояла там, в том самом месте, мои мысли были легки и понятны, на любой вопрос ответ был уже готов, он вертелся на кончике языка. Но сегодня, вспоминая постигнутое, я понимаю всю суть, но нет слов, чтобы описать ее, и, как учителя дзен, я могу лишь беспомощно молчать или ударить палкой любого, кто пытается понять, но ищет среди песка и грязи ответ.
Вся сущность бескрайней вселенной, все физические законы, все религиозные учения спрятаны в линиях на твоей ладони. Научись читать их.
И я вспоминаю все предыдущие перерождения моей жизни. Помню, как была Большим Взрывом, и в память об этом в в моем мозгу происходят электрические колебания, миллиарды микро-взрывов. Я помню, как мы вышли из воды, помню, как встали на две конечности, как потерями хвосты и хищные зубы, я помню, как через тысячи лет мы постигнем космос, помню голос Бога и молчание его, я знаю конец Земли, но он не пугает меня.
И я понимаю, почему человек не должен быть к кому-то привязан. Ведь если любовь - это горячее дыхание Бога и твое дыхание, как стремящегося к Богу, то любовь возможна только от тебя ко всему миру, и к себе и от себя в равной степени. И если узко направлять ее в одного человека, то он будет сломлен зарядом безграничной любви и будет страдать, принимая страдание за счастье, и ты будешь страдать, видя муки любимого человека. И всё божественное дыхание, опьяняющее и наполняющее сердце превратится лишь в соревнование - не растерял ли кто по дороге потоки своей любви, не растратил ли их на нечто другое. И человек, вдохнувший лишь раз горячее дыхание никогда уже не сможет им насытится, порождая в душе только ревность и похоть. И такой человек никогда не сможет насытить тебя.