Век двадцать первый

Век  двадцать  первый, ритм  сумасшедший – в  нервном  потоке  авто
Я  задыхаюсь, кричу – бесполезно: ведь  не  услышит  никто.

В  окнах  решётки, двери  стальные, а  на  подъездах  замки,
Люди  друг  другу  стали  чужими, не  подадут  руки.

Старые  книжки – дружно  на  свалку, словно  ненужный  хлам,
Прежний  разрушим, новый  построим  беспрецедентный  храм.

Старые  песни – только  о  главном, новые – ни  о  чём,
Но  независимо  от  обстоятельств – всё  же  живём!

Всё  же  рискуем, всё  же  надеемся  выиграть  главный  приз,
И  в  глубине  души  верим  в  сказку – в  детский  каприз.

Может  наладится, может  настроится, чем  чёрт  на  шутит – авось,
Всё, за  что  деды  наши  боролись – всё  наконец  то  сбылось.

Вот  вам  мечтания, вот  вам  надежды  ваших  мятежных  душ –
Благополучие  и  процветание  разнообразных  Чинуш.

Монетизацией, девальвацией – прямо под  рёбра, в  дых.
Хватит  уже, сыты  по  горло  от  обещаний  пустых!

Кризис  нежданный, товарищи-граждане, -  вот  в  чём  беда,
Нет  виноватых – есть  потерпевшие: всё  как  всегда!

К  чёрту  -  политиков, к  дьяволу – практиков, экономистам – бойкот!
Я  не  желаю  играть  по  правилам, словно  на  бойне  скот. 

От  городской  суеты  окаянной  где-то  в  душе  аллергия,
Скоро  на  дачу  уеду, на  Гусевку  -  вот  где  моя  стихия!

Двери  открою, окно – нараспашку, душу  не спрячу  в  карман,
И  по-соседски  на  огонёк  мой  может  заглянет  Осман.

«Здравствуй, дружище, вот  мы  и  вырвались  из  городских  клещей.
Да, брат, за  это  можно  по  маленькой. Никто  не  осудит – налей!»