Мой домик

Прилип к скале убожества
такой же серый дом.
И то, и то уложится
в один не пухлый том,
где кухонная форточка
в потертой белизне
в себя впускает творчество
откуда-то извне.

В том неказистом домике
простые вещи все.
В том серолистом томике
бессмертных нет эссе.
Но драмам и трагедиям
тот домик отдал дань.
И собственным наследием
глядит куда-то вдаль.

Зимой сугробы рослые,
а летом травостой.
И мелкие, и взрослые
дорогою пустой
проходят мимо изредка,
спеша туда-сюда.
И смотрит оком призрака
на это всё судьба.

Под окнами у домика,
как в книгах и кино,
крыжовника и донника
всегда полным-полно.
Но нет в энциклопедиях,
где тысячи полос,
ни драмы, ни трагедии,
что домик перенес.

Увидят только стоики
сокровища в конце.
И жил я в этом домике
не так, как во дворце.
И маял утеснение,
и зрение сажал.
А домик, тем не менее,
любил и уважал.

Я там особо ценного
никак не нахожу.
Нам мира мало целого,
а все-таки скажу:
нужна и эта толика,
чтоб быть душе живой,
хотя бы в виде домика,
где каждый угол – свой.

2015