Ночь

девяноста девятью именами
мусульманское исписано небо
всё-то вязью, всё-то справа налево
всё не так как над нами

и неверным посулив кол да плаху
разгораются призывы Корана:
встаньте встаньте неленивые рано
припадите к Аллаху!

а двенадцати коленам избранным
четырьмя Господь грозится крюками
пишет в горнем, неразрушенном храме
счёт утратам и ранам

ассигнуя в сюртуке да в цилиндре
кому торжище, кому и коммуну:
ина, дескать, слава Мне, ина Индре,
ина Тору-Перуну

обучил своих лишенцев-пришельцев
мудрым играм, врачевству и музыке
и, завидуя, дельцов да умельцев
еле терпят языки

не приемля на язык это имя
достоянье чужаков — имя-пламя
их хранящее — хранимое ими
в неразрушенном храме

а крещёному покажет народу
ночь Христова не пустоты — красоты
пчёлам-душам неисчётные соты
и не мерою — мёду

или так ещё: не души, не пчёлки —   
щёлки-звёздочки в пространстве-завесе
и сквозь них, гляди, видны грады-веси
и посады-посёлки

обитаемые вовсе иными
неземными племенами, не нами
и над сладостными их именами
солнцем носится Имя…

разговора здесь не будет о Будде
ибо нам с тобой дано по-иному:
так — астрологу, не так — астроному
а рассудят — не люди

всходит месяцем над разнодорожьем 
позапрошлого столетия гений
и традиция ночных размышлений
о величестве Божьем.

1996