Письмо на берёсте

О, Лес! Ты - друг всем в жаркую погоду, а в зимнюю – не так шалит в тебе метель. В тебе  есть пни, колоды и ручьи; есть мягкие из мхов ковры, паласы.
О, Лес, ты воздух всем – свежайший. Он – лучший лекарь. А ларец богатств твоих   для любящих тебя и навещающих, почти бездонный, чего в нём только нет...
      Но, к сожалению,  я не могу в твою защиту вступиться, когда пылаешь ты от гнева молниеносного в грозу, да  вспыхнувший вдруг от кострища не потушенного; иль от окурка кем-то брошенным под ель.
     Ведь хуже некуда, когда к тебе намеренно, с пилой и топором приходит браконьер, а не защитник, скажем, доктор – лесник, чтоб подрубить засохший сук,  собрать с ковров зелёных мхов – валежник старый, да аккуратно в кучу всё сложив, под собственным контролем, на поляне, поджечь, а пепел распылить потом и плотно  притушив  искру последнюю - виновницу  пожаров, уйти спокойно восвояси.
     Но если браконьер с ружьём, и целится в твоих жильцов, как будто дома у себя, расстреливает он жильцов твоих: их сыновей и дочек. Такой свою семью не защитит, коль может  тут, в лесу стрелять в родившую лисят – лису. Она ведь тоже мать, и  дороги ей детки слепые, голые и к молоку ползущие под тёплый мех, где там же есть  и материнское тепло.
     О, Лес, ты - дом и крыша для прыгающих и летающих, для ползающих - от змеи и до улитки. У каждого из них своя забота – добыть еду и самому бы не стать кому-то пищей.
У них иммунитет от всех болезней; им не известно слово браконьер-охотник, который не убив, но ранив сильно - обрекает на мучения и смерть... Вот тут я чувствую себя виновной, что недосуг мне, и таким как я - двуногим, с головою на плечах, с руками да  глазами, взять под защиту тебя, о Лес, давно уже заброшенного на произвол судьбы...
      Да можно было бы и обойтись без этого, когда бы Homo sapiens держал свои поступки под контролем, предусмотрев все за и против, но численностью преобладая, не забывал завет «не навредить», предусмотреть, убрав следы  присутствия на отдыхе, не оставлять стекла от банок и бутылок, что обладают свойством  ловить лучи от Солнца и  поджигать  сухие травы, сухостой,  а ветер суховей, поддерживая идею гадкую, разносит пламя по лесу и по весям, прожорливо съедая всё живое, что двигается, ползает и не успевает убежать.
       А может быть поэтому тебя украдкой вырубают,  чтоб не сгорел, но можно наварить барыш  на ценной древесине. Все уголки лесные не объять, и никакой лесник не уследит за  бес пределом, когда он совестливый лишь один, но может быть с десяток насчитается прекрасных лесников, но ведь их также убирают с пути, коли  он мешает браконьерством заниматься.
      О Лес,  оказывается есть тупик в таких вопросах. И никакая просека не выведет на светлый путь, когда закон – тайга: а Homo sapiens дремлют, надеясь на авось, да как-нибудь всё обойдётся... Уж сколько лет тебя сметают, словно пыль ненужную. Виновных нет как нет, и вряд ли кто найдётся...
     Прощай, мой Лес. Так надышалась воздухом твоим. Ты свеж и зелен. Участок этот девственен пока... Но чья-то уже тянется рука к твоим бесценным закромам, прикидывая прибылью пополнить свой карман.   
     О, Лес, на берёсте тебе пишу письмо. Ты только Лес  - сейчас.  Но ценность вся твоя в бумаге, мебели, дровах, опилках и... далее - потом подробнее. Ты должен знать, что все пожары лишают ценности всех Homo sapiens, обогащая определённую могучую братву, которая от злости тебя и поджигает с девизом: «Не доставайся, Лес,  ты  никому!..   
          Девиз плохой, заведомо отвратный, злодейству попустительство прощать негоже. Верь, существует для тебя закон, который статус-кво твой сохранить поможет.