Свадьба

(Дамиру Бакеевичу посвящается)

Чертог Дамира весь сиял,
Теперь уж и Аллах не знал.
В который раз, ко всем х..(чертям)
Шлет холостую жизнь акям.

В решенье этого вопроса,
Когда-то подключилась Роза,
Чисто татарским языком
Поведала ему о том,
Что в дебрях и глуши Кавказа
Живет и ждет своего часа
Татарочка, нежна, что киса,
И что зовут ее Анфиса.

Женился – и конец беде,
Жить у Аллаха в бороде
Ты после свадьбы сразу станешь,
Жизнь прошлую и не помянешь,
Она и ноги будет мыть,
Она и воду будет пить,
На, что Дамир ответил: «Ить!»

Марс знал про все, что есть на свете
И тоже, к слову, вдруг заметил,
Что если долго жить без бабы,
То ночью станут сниться жабы.
Все по татарски лопотали,
Дамира долго охмуряли,
Тот все мотал себе на ус,
Вдруг крикнул: «Эх, шайтан – женюсь!!!
А чтобы дело на мази,
Скорей невесту привози.
Дай глянуть, а то может стать,
Пошлю ее к «едрени мать»!

Но всю Дамирову угрозу
Свела на «нет» сейчас же Роза;
Враз послан на Кавказ джигит,
Анфиса в Волгодонск летит,
А после встречи, Роза прямо,
Спешит свести ее к акяму.

В смотринах дока офигенный
Дамир бросает взгляд мгновенный,
Прикинув, стоит ли ему
Затеять в доме кутерьму.
Глядел он прямо, в бок и с тылу,
Почище, чем Чингиз кобылу,
И осмотрев ее везде, решив,
что баба при пи..де,(всем),
Под лоб подкатывает глаз,
Пал на Восток, свершил намаз,
А Розе молвил на конец,
Что глянулась ему бабец.

Потом нарушили Коран,
Глотнувши не один стакан
И где-то, под конец обеда,
Дамир высказывает кредо:
Что видит он жену, однако,
На вроде преданной собаки,
Но, чтоб умела говорить,
И ноги мыть, и воду пить.

Анфиса сразу согласилась
И раскрасневшись похвалилась,
Что после мойки, всякий раз,
На голову оденет таз.
Но лишку, правда, хватанула,
Дамира этим всколыхнула,
Решив, что выступать ей рано,
Прямой потомок Чингиз-хана
Послал ее к «едрени мать»
И в коридор отправил спать.
(Принц раньше, на диване этом
На ламу выл дневного света),
Теперь Анфиса здесь лежала
И тихо в сумрак подвывала.

Проходит ночь, все утро ждут
И  свадьбе, кажется, капут,
Но Роза-то, со стажем сваха,
На помощь призвала Аллаха
И на похмелье всю обиду
Замазала, как будто с виду.
Дамир изрек: «Пойми навек,
Принц лучше был, чем человек,
Я жизнь свою бы с ним прожил,
Но жаль, что кобельком он был,
Эх, не забыть мне той скотины!»
Вот так и кончились смотрины.

Гудеж, в расходы не влезая,
Назначили в день Первомая.
Гостей – интернационал
Бакеевич к себе созвал,
Был даже Степа – геноцвале,
Пришли и те, кого не звали,
Национальный взяв размах
Акям, будто персидский шах,
В рубахе красной и подтяжках
Сидел и делал вид, что тяжко
Ему судьбу свою губить
И заставлял всех есть и пить.
Тост поддержав, под настроенье
Заслушивал он поздравленья,
То принимал, то отвергал
И очень сильно напирал,
В своих речах, как только мог,
Вновь, на мытье своих же ног.

Все поняли, хлебнув изрядно:
С ногами что-то здесь не ладно,
Поди и сам он позабыл,
Когда последний раз их мыл.

Всю свадьбу, да простит Аллах,
И не опишешь в двух словах:
Дамир хмелел, понять стремился,
А вдруг опять поторопился.?!
И вспыхивал в груди огонь,
Ребром , вдруг, ставил он ладонь.
И вот, на уровне пупка
Дрожит Дамирова рука,
То может повернуться вспять,
Что б значило к «едрени мать»,
То поворачивает к низу,
Мол оставляю я Анфису.
Та в спальню бегает рыдать,
Все ждет – а вдруг к «едрени мать».
Максун пришел и все напились
И наконец-то спать свалились.
Вздохнула облегченно Роза,
Теперь пойдет лишь жизни проза,
Ну, а с невестой ясно тут:
Крепчай, когда тебя ..(гребут).

Во всех Анфисиных делах,
Пусть помогает ей Аллах,
Врагу б той жизни не желал,
Ведь Принц и тот в Казань слинял.

Аллах лишь знает, сколько дней
Придется выдержать здесь ей.

Акям – тат.  уваж. форма обращения
Марс -
Максун  - члены тат. диаспоры.
Роза -
Принц – кобель – бульдог.