Лечу, лечусь, отвыкаю..

Лечу, лечусь, отвыкаю,
извини, отпускаю,
словно прекрасная затонувшая Атлантида,
в подземном царстве мрачного Аида,
ярким пламенем огня уничтожу, спишу всё на нет,
пеплом тело станет твоё /ну, а может и нет/.

У самой осколок из сердца Кая, мы меняемся с ним местами,
/моя душа блуждает в тумане/ осколок тот стал храмом: где нет боли, проблем и забот.
Становлюсь холодной, бесчувственной,
расправляю крылья, рвусь ввысь, потрошу неугодных людей на куски,
как грёбанная жар-птица, которой сломали крыло,
как обманутая Богом/Богами жрица,
умеющая только мстить, и она отомстит.

А был ли ты вообще? Или мне снова приснилось?
Может след твой как всегда снегом замело?
/в плеяде дней/, я разучилась видеть детали,
страшнее всего, что стёрлась линия границ.
Я стала грешной, лишь тебя любя,
теперь постоянно спрашиваю саму себя: не зря?
Душу /ему-то/ заложила?
Всегда во всем искала плюсы,
и сейчас, назло тебе,
возьму/найду: ей теперь совсем не больно /потому что нечего терять/.
На эшафот взойдёт бренное тело спокойно /удар судьбы меня не обошёл/.
Что? Голова на плахе?
Суждено так видно /что ж/.
А тебя в книгу жалоб/обожаний,
вместо разбирательств, выяснений и упрёков.
И любовь эту выкинуть в мусорку /или лучше оставить в жизненном багаже?/,
извлечь урок, сделать работу над ошибками /хоть чисто уже так не будет/.
Не стану больше рвать рубаху и упорно что-то невнятное доказывать,
орать «Довольно!» так, чтоб дребежали окна в соседних домах,
всем плевать /все с чувствами играют/.
И зачем я к тебе так льнула? Волновалась? Привыкала? Ждала из непрекращающейся мглы?
Не хочу, чтоб на порез вчерашний,
кто-то сыпал перец или соль /повезло же Ассоль/.