Heather ale - Robert Louis Stevenson

Вересковый эль (поэтический перевод Heather ale, Robert Louis Stevenson)

Из вереска соцветий
                варили в прошлом эль,
Ведь был он слаще меда,
                но пьяным был, как хмель,
А пикты-коротышки
               в пещере под горой      
Тем элем напивались
                счастливою толпой.

Но новым таном скоттов
                стал князь, не знавший слёз,
Он проводил охоту
                на пиктов, как на коз,
Их победил в сраженье
                у красных горных скал.
Лежали коротышки:
                кто мертв, кто умирал...

И летом алый вереск
                вновь набирает цвет.
Никто уже не сможет
                раскрыть пивной секрет,
Ведь в маленьких могилах,
                укрытых горным мхом,
Все пикты-пивовары
                заснули вечным сном…

По пустоши багряной
                тан ехал на коне.
В траве жужжали пчёлы,
                пел кроншнеп в вышине.
Князь хмурился от злобы,
                он проклинал весь свет:
«В моей стране есть вереск,
                а эля больше нет!»

Вдруг в пустоши вассалы,
                пришпорив лошадей,
Нашли двух смуглых пиктов
                в тени среди камней.
И воины поймали,
                упорствуя во зле,
Безмолвных коротышек,
                последних на земле. 
               
То был старик с мальчишкой,
                они не прячут взор,
В седле сидит тан скоттов,
                в глазах - немой укор.
Они пришли к обрыву,
                и молвил грозный князь:
«В обмен на тайну эля
                я жизнь оставлю, мразь!»

Отец и сын стояли,
                смотрели пред собой:
Качался красный вереск,
                гремел морской прибой.
Старик ответил резко,
                хоть голос был и тих:
«Мой князь, скажу я слово
               лишь для ушей твоих:

Я стар, боюсь я смерти,
                мне  честь не дорога!
Я расскажу вам тайну,
                как преданный слуга!»
Он голосом писклявым,
                как будто воробей,
Сказал: «Боюсь я сына,
                прошу, его убей!

Пустую жизнь не ценит
                лишь тот, кто молодой.
Я честь продать не смею,
                пока мой сын живой.
Его свяжи покрепче
                и брось в морскую гладь,
Тогда я выдам тайну,
                что обещал скрывать!»

Солдат связал мальчишку
                ремнём с главы до пят,
Схватил и с силой бросил
                в прибрежный перекат.
Когда десятилетний
                сын сгинул в хмурой мгле,
Промолвил коротышка,
                последний на земле:

«Я вправду опасался: 
                признаться мог юнец,
Не может быть героем
                безусый сорванец.
Мне не страшны страданья
                и казнь, костёр и прель,
А с сердцем смолкнет тайна -
                мой вересковый эль!»


Heather Ale - A Galloway Legend

From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.
 
There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.
 
Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children’s
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.
 
The king in the red moorland
Rode on a summer’s day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry;
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.
 
It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father—
Last of the dwarfish folk.
 
The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink—
“I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink.”
 
There stood the son and father
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
“I have a word in private,
A word for the royal ear.
 
“Life is dear to the aged,
And honor a little thing;
I would gladly sell the secret,”
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow’s,
And shrill and wonderful clear:
“I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.
 
“For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honor
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it ’s I will tell the secret
That I have sworn to keep.”
 
They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten;—
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.
 
“True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale.”