На сожжение Тома Сойера

Час гибели "Тома Сойера" пришел,
Бросило на камни острова Шамана
Благодаря усилиям злобных волн.
Серьезная ему была нанесена рана.

"Марктвен" первый и такой родной
Ждет своего погребального костра.
Каждый в строю чувствовал боль —
Яхта старейшей среди всех слыла.

Командирша Ольга хлюпала носом,
Давя желание вовсю зареветь.
Прощались с "Томом" люди, утесы...
Память о нем будет души их греть.

Все пришли, только Рыжика нет,
В лагере он тоскует скорее всего.
Приедет - от яхты останется след
В отрядном музее и в памяти его.

Жребий брошен. Огонь зажечь.
Предстоит Шурику Завьялову.
А барабанщики придумают речь,
В которой нет места не тому слову.

От факела взметнулось пламя,
Занялись огнем "Сойера" борта,
Словно колышется рыжее знамя...
Горюет молча оранжевая братва.

В тот миг ударили барабаны ребят,
Выбивая лишь им понятные слова.
Доски "Томика" вскоре догорят
И лишь от дыма заболит голова.

Но памятен всем будет этот день,
Омраченный похоронами "Тома".
Убрать горя мрачную злую тень
Не помогут и целых три бочек рома.

Сережка тем временем вплетал
В речь барабана ход мыслей свой.
Что он говорил - никто не знал,
Но спросить его не решался строй.

"Не забудем тебя. Ты дорог всем,
Улетаешь ты в огненном урагане.
Ветер всегда будет в твоем парусе,
А сейчас тебя унесет в море пламя."

У остатков яхты появился привал,
Устроены поминки без излишек...
Но вдруг строй "Эспады" разорвал
Хромающий, но счастливый Рыжик."