Гоголем

Бенуар унавожен ложами
Одинаковыми,
Не вхожие
В их обойму, вне зон и ярусов
Зеленели, надеясь, вдруг... –
Тем в антракте несут с изысками
Всяко-разные вина, прыская
Их в бокалы с клеймом Богемии,
Приглашая к икре белуг…

А народцу поплоше – надобно
Продираться к буфету,
Ладно бы
Удовольствий и там немерено,
Пусть и втридорога,
Влечёт
И посуда, что мимо плюмбума,
И еда…
Не сказать бы грубыми
Словесами – обрезки с жилами,
Да и та вся наперечёт...

В бенуаре вальяжно хмыкают:
– Кто не с нами –
Не вышли… никами,
А на сцене тоска зелёная,
Впору свистнуть бы вволю?
Ох!
Этот Ленский – лошина редкостный,
Но Женёк – не лишённый меткости,
Порешал, как и надо, с пентюхом,
Вековухе старик помог… 
 
И внизу диалоги:
– Надо ли
Удивляться, привыкли с гадами
Кочевряжившимися цацкаться,
Потребляя их мерзкий нрав,
Да и нрав ли? Душок, зловоние…
Одолели повсюду, доняли,
Не пора ли забыть моралите,
Да и лоск показной содрать

И с ворья, и чинуши, прочего,
Что, шуткуя, надулся кочетом
И пугает кого-то шпорами,
А на деле – совсем не смел…
Чтобы перья не драли –
Гоголем
Попытается выйти, много ли
Остаётся апломба, мало ли –
Но свинью подложить успел.

Не гнобите за аналогии,
Артефакты вполне убогие,
А намёк?
Да вы сами поняли,
На того, кто вне всяких бед
Поживает себе с усмешкою:
Я – велик, а вы были пешками,
Так и будете...
Это – надвое, поживём ещё,
Вдруг и нет!?