Дым сигары сэра Уинстона Ч

Горизонт багровый бесконечен.
Электричка - серая змея.
В тамбуре курил сигару Черчилль,
На судьбу премьерскую пенял.

Стук колес был как предвестник ночи,
Прожигал закат дыру в степи.
«Не пойму, Уинстон, что бормочешь
По-английски,
Мать твою ети!

У меня в карманах кот наплакал,
Но, нравоучений не снесу.
Лейборист ты, али консерватор -
Серою воняет за версту.

Хоть тебе, хоть всей Палате Лордов,
Не понять российского нутра.
От любви здесь до разбитой морды,
Вот те крест! Какие-то сто грамм!

Кстати, будешь?.. Вот занюхать нечем.
Знаю, крепкий… Чистый, как слеза.
Да не морщись, да не кашляй, Черчилль.
Подъезжаем. Вот уже вокзал...

Что же ты забыл у нас в России?
В дедушку и в бога душу мать!
Не пужайся. Мы тебя простили.
Есть у нас обычай всех прощать».

И в толпе, толкаясь с каждым встречным,
Перевоплощаясь во хмелю,
По перрону брел бедняга-Черчилль,
Не пеняя на судьбу свою.

Выучив два слова без запинки,
Трость с цилиндром потеряв в траве,
Сэр Уинстон танцевал лезгинку
И горланил: «Слава ВДВ!»