Преображение грешника

Часть 1 РАЙ
Фантасмагория* в стихах
     Автор Михаил Караванский

        Мне нужны вера в чудеса,
        И рай, и ад, и злых тревога.
        И если пусты небеса
То сам я выдумал бы Бога.
Я не стою за них горой,
Они пугают лишь невежду,-
Но в них для истины святой
Я вижу дивную одежду.
               1852. А. Майков
               
                Часть I

                Рай

                Глава I

Замучен тяжёлой работой
Безропотно дух испустил.
Ушёл на тот свет он с охотой,
Но вскоре и там загрустил.


_______________________
*Фантасмагория. Нечто нереальное, призрачное,
                создание мечты, воображения.





С оказией шлёт он из Рая
На грешную землю письмо.
«От скуки, друзья, помираю,
Хотел удавиться тесьмой,

Но ангел летевший заметил
И воли меня он лишил...
Я самый несчастный на свете...
Зачем я родился и жил?

Назначена мне епитимья
Святых по утрам привечать.
И каждого славил чтоб имя
Придётся кого повстречать.

А их не одна вереница
Проходит тропою с утра...
Ну как распознать мне их лица,-
Знаком мне лишь образ Петра.

А всех остальных... Да их тыщи!
И схожи все так меж собой...
Пускай мой Архангел не взыщет,-
Пойду-ка другой я тропой.

В надежде, что там их не встречу,
В молитве воздам всем святым.
Их подвиги скопом привечу
Я знаменьем крестным простым.

Но нет мне дороги обратной.
Судьбой уготован мне Рай.
Другим здесь, быть может, приятно,
А мне — хоть ложись, помирай.

Так сказано к слову лишь только, -
Бессмертными стали здесь все.
Скопилось народищу столько,
Что Раю не рад я совсем.

Лишь там, где Архангелов кущи
Не видно людской толкотни.
Поют на деревьях цветущих
Сплошь райские птицы одни.

Их пеньем все дни наслаждаясь
Архангелы хлещут нектар.
В сравнении с «Экстрой» то гадость.
Они говорят — Божий дар.

Листают огромные святцы
И душам ведут свой учёт.
Терпеть не могу тунеядцев,
А здесь им хвала и почёт.

Как только над Раем стемнеет
К Архангелам с разных концов
Слетаются девушки — феи
Святых чтобы тешить отцов.

Жалею, что праведной жизнью
Я жил до кончины своей.
Теперь лишь небесною синью
Могу любоваться. А фей..



Архангелы ждут,  тунеядцы,
А нам не дают и смотреть.
Так тошно становится, братцы,
Что хочется вновь умереть.

Другие мне вспомнились девы
С далёкой и грешной Земли.
О, девушки милые, где вы?
С ума лишь теперь вы свели.

Но поздно. Нет плоти у духа,
Хоть ум и остался земным.
Была бы земная подруга
И Рай показался б иным.

Какие же есть развлеченья
В воспетом попами Раю? —
Лишь псалмов тоскливое пенье,
Саднящее душу мою.

Да шествие сонма безгрешных
К местам, где бывал Саваоф,
И к ангелам, жителям здешним,
Которых приставил к нам Бог.

В саду есть то старое древо,
С  которого яблоко сам
По наущению Евы
Сорвал добродушный Адам.

Любуются пышностью сада
И прелестью разных цветов...
А мне ничего здесь не надо
И я променять всё готов


На кружку лишь пенного пива,
Ещё на затяжку одну,
На счастье услышать счастливый
Смех дочки. Обнять бы жену...

Как вспомню порой о футболе,
Хоккее,  театре, кино.
Душа так заноет от боли,
Что хочется вспрыснуть вином,

А лучше пригубить бы горькой, -
По ней стосковалась душа,
И хлеба понюхать бы корку, -
Да нету в Раю ни шиша.

Задумался так вот однажды
И вдруг осенило меня:
Нектар здесь Архангел пьёт каждый,
С него сотворю я коньяк!

Решил я и взялся за дело.
Ясна до предела ведь цель, -
Душа моя страстно хотела,
Ударил  чтоб в голову хмель.

И вспомнив земные повадки
Без мыла вползающих в щель
Архангелу голосом сладким
Поведал, как сладостен хмель,

Что будет душа в озаренье,
Что святость его возрастёт,
В награду за малость сомнений
Блаженство Архангела ждёт.
Что Богу такое веселье
Удастся едва ль сотворить.
Пусть только позволит мне зелье
С нектара для пробы сварить.

Закончил такими словами
Свою подхалимскую речь:
«Ведь будут смеяться над Вами
Коль славой такой пренебречь»

Хоть стал сам себе я противен,
Что лестью язык осквернил.
Но был мой Архангел наивен, -
Его я  брехнёю пленил.

И доступ свободный к нектару
В тот день от него получил.
Старался я видно недаром:
Он даже ключи мне вручил.

Но видно уже Вы устали.
И я благодарен весьма,
Что Вы до конца дочитали
Корявые строки письма.»

              Глава II

«Привет Вам из Рая святого
Живите во имя Христа!
И Землю ей-богу не стоит
Менять на другие места.

Не знаю, как в преисподней.
Знаком мне пока только Рай,
Куда я по воле Господней
Быть может, попал невзначай.

Наверное, я побываю
И в самом кромешном аду.
Когда только, точно не знаю,
Но всё же туда попаду.

И после знакомства с подземкой
О ней сообщу на-гора.
Чтоб Вы поразмыслили крепко
Когда уж настанет пора

С Землёю расстаться навечно
И душу свою прописать
В Раю ли — для жизни беспечной,
В Аду ли — для муки, как знать.

Обмолвился я не случайно
Об участи, ждущей меня, -
Открылась моя вскоре тайна, -
Без дыму ведь нету огня.

Но всё расскажу по порядку
Не скрою от Вас ничего
И в Ад полечу без оглядки
Отсюда скорее всего.

Итак, мне Архангел доверил
Ключи от заветных дверей
Давно я приметил те двери.
Решил их открыть поскорей

И вот я в хранилище Божьем.
В сосудах нектар золотой
С которого буду я всё же
Первак гнать для паствы святой.


Пока, чтобы время не тратить
С кувшина немного отпил,
Проверил, надолго ли хватит
Нектара, что в погребе был.

Теперь, когда я без опаски
Хранилище мог посещать
Подумал всерьёз о закваске,
О том, когда дело начать.

И не было, кстати, заботы.
Где хмель для закваски найти, -
Он вился над входами в гроты
С деревьев свисал на пути.

В заботах дни быстро летели, -
Закваска поспела уже.
Нектара брожение с хмелем ,   
Свершилось на радость душе.

Стал думать, как лучше и проще
С чего сделать мне аппарат.
Жаль, не было здесь моей тёщи.
(Попала, наверное, в ад).

Вот это была мастерица
Готовить крепчайший первак, -
Эксперты районных милиций
Присвоили качества знак!

Неплохо, подумал я, чтобы
В Рай тёщу на время призвать, -
Сварила бы зелье для пробы
Товар чтоб лицом показать.


Вдруг вижу, как дверь приоткрылась
И тень проскользнула в просвет...
О радость, то тёща явилась!
«Душевный тебе мой привет!»

«Привет и тебе» - отвечает
«Не чаяла встретить опять.
Да как-то Архангел встречает
Спеши, молвит, ждёт тебя Зять.»

«Да как ты в Раю очутилась?» -
Забывшись, невольно спросил.
«Всё так же, зятек, откупилась.
Всевышний грехи мне простил.

В чистилище долго держали,
Пристойный придали мне вид.
Но, впрочем, рассказ мой едва ли
Тебя, мой зятёк, удивит.

Ведь многие жители Рая
Уже побывали в Аду.
Я многих в лицо даже знаю,
-Встречала их в Райском саду.

И ты, мой зятёк, не безгрешен.
Неужто попал прямо в Рай.
Иль взяточку дать всё же лешим
Пришлось тебе? Ну, отвечай.»

«Трещишь ты, как прежде, сорока,
И судишь о всех по себе!
Уж если свела нас дорога,
То будь благодарна судьбе.


Ты здесь по велению свыше,
Будь трепетной и не греши.
Не дай Бог Архангел услышит, -
Лишит тебя тут же души.

Тебя он для дела святого
В безликой толпе отыскал,
Чтоб ты самогона земного
Сварила. Так он приказал.»

Поверила. И просияла.
«Когда же, зятёк, начинать?»
«Да времени очень уж мало,
С бутыль хоть к утру бы нагнать.»

И тёща взялася за дело,
На время со мной примирясь. —
Уж очень, бедняга, хотела
Лицом не ударить бы в грязь.

А дело своё она знала.
И я в подмастерьях ходил.
Крепчайший первак она гнала
С нектара, что славно сбродил.

А утром мы с тёщей так дружно
В два голоса пели: «Шумел
Камыш...» Что, право заслуженный
Дуэт наш успех здесь имел.

Шатаясь по райским аллеям
Горланили  песни вдвоём.
И тёща, от  радости млея
Твердила: «Как славно поём.»

Невесть вдруг  откуда навстречу
Архангел, а с ним Серафим.
(Здесь в  скобках я, к стати, замечу,
Что был он по нраву крутым.)

Он руку простёр, преграждая
Нам путь, чтоб к ответу призвать
Условности жеста не зная,
Горланить во всю продолжая,
Шли пьяные — тёща и зять.

Вдруг молнией нас ослепило
И гром в тот же миг оглушил
Уж тут не до песен нам было, -
Безмолвием мрак нас душил.

Стояли мы как изваянья
И хмель улетучился вмиг.
Какого ещё наказанья
Нам ждать? Всё зависит от них -

Архангела и Серафима.
В их власти две грешных души.
Они нас накажут, вестимо,
Их суд нашу участь решит.

Но тёща оклёмалась первой
И время не стала терять:
Наполнила рюмки с резервной
И тихо сказала: «Ну, зять,

Иди, поднеси им с поклоном,
Пусть выпьют за здравие тех,
Кого отличили из сонма,
Такой причаститься не грех.»


И я, трепеща от волненья,
Приблизился к паре святой.
Хоть было большое сомненье:
Возьмут ли напиток такой?

Напрасно же я опасался.
Что тещин маневр не пройдёт. -
Сработал. На славу удался!
Какой же я был идиот,

Что недооценивал тёщу, -
Всегда гениально всё то,
Что пареной репы проще.
Кто с этим поспорит? Никто.

Архангел взял рюмку не сразу.
Понюхал, пригубил, потом
Себя осенивши крестом,
Спиной повернувшись от сглазу,

Вдохнув глубоко, полной грудью,
Всё выпил, до дна осушил.
«Знать, будут под мухою судьи» -
поспешно я тут же решил.

Но как подойти к Серафиму,
В лицо как ему посмотреть? —
Сиянье его нестерпимо,
Приблизившись, можно сгореть.

Нежданно помог мне Архангел, -
Он сам Серафиму поднёс,
Забыв в опьяненье о ранге.
Вот так и решился вопрос.

Затем повторить захотели,
Ещё налили по одной.
И вдруг громогласно запели
И вздрогнула твердь подо мной.

Пока тот концерт продолжался
Вниманье других он привлёк, -
Смотрю: Херувим показался
И рядом на травке прилёг.

Престолы ещё прилетели,
Небесные силы и вот
Под звуки пастушьей свирели
Кружит вокруг нас хоровод.

И пенье согласное льётся.
Над всеми стоит Серафим.
А тёща, качаясь, смеётся, -
Довольна  маневром своим.

Уже Херувиму подносит,
Престолам и Ангелам — всем,
Кто только её не попросит
Освоилась тёща совсем.

На этом письмо к Вам второе
Закончу, пожалуй. Спешу.
И в третьем, наверное, вскоре
Я Вам обо всём напишу!»

           Глава III
 

Настал день, чтоб весточку снова
На грешную Землю послать.
И средства не вижу иного.
Как только письмо написать.

Хочу рассказать, что же дальше
Случилося с нами тогда.
Поведаю всё Вам без фальши,
Как делал я это всегда.

Не думали и не гадали,
Что будет такой оборот, -
Ведь мы наказания ждали,
Пришлось же водить хоровод.

Общение с ангельской кастой
Корёжило  нас, простаков.
Такое бывает не часто, -
Раз в несколько, может, веков.

Хоть хмель был причиной веселья
О грехе не вспомнили мы.
И действие нашего зелья
Совсем затемнило умы.

Но вот отозвал меня с тёщей
Архангел и задал вопрос,
Какую псалмодию в роще
Исполнить нам утром пришлось?


Ну как объяснить недотёпе,
Что это лишь песня была,
Что гимном в Восточной Европе
Давно среди пьяных слыла.

Что псалмов не знаем Давида,
Не пели мы их никогда.
Что в церковь ходили для вида
И так коротали года.

В компании часто случайной
За рюмкой всяк пел, что умел.
И в грязной прокуренной чайной
Всегда лишь «камыш там шумел».

Но тёща, прочтя мои мысли,
Ответить сама предпочла:
Сомненья, что душу мне грызли
В глазах моих как-то прочла.

И тут же к Архангелу скромно
Приблизилась как-то бочком.
Всегда её видел проворной, -
Сейчас была сущим сморчком.

Пред ним преклонила колена
И набожно руки скрестив,
Рассказ®, повела свой смиренно
Лишь истинный скрыть бы мотив:

«О светлый Небесный Воитель,
Прости нас, ничтожных, прости.
Что в Райскую смели обитель
Псалмодию ту принести.


Мы в радости были от встречи
И вспомнили прежнюю жизнь.
Чтоб узы родства были крепче
Мы вместе с зятьком напились.

А хмель порождает веселье,
И стало молчать невтерпёж ,
Ударило в голову зелье, -
Не хочешь, но всё ж запоёшь.

Запели, да так достохвально,
Как будто мы вновь на земле.
И ждём от судей премиальных,
Но всё вдруг исчезло во мгле.

Одни мы. И нет благодарной
Умеющей слушать толпы.
И, значит, старались мы даром.
Одни мы, как те вон столбы...

Но то были Вы с Серафимом...
Ну как не признали мы Вас?
Хотели пройти даже мимо
Но свет первозданный погас

Объятые  мраком кромешным,
Не смея и шагу ступить,
Одно оставалось нам; грешным, -
До дна чашу страха испить.

Так было недолго... Прозрели
Да двигаться не было сил...»
«Какую псалмодию пели?» -
Архангел опять нас спросил.



«Не помню. Вот если б, Святейший,
Ты память мою воскресил:
Забывчивость - вот мой враг злейший
С тех пор, как нас гром поразил.

Псалом  какой пели — не помню.
Всевышнего  славили в нём,
Благодеяния Господни, -
О них повседневно поём.»

«Не то, греховодница, молвишь,
Не сладостным был тот мотив.
И если к утру ты не вспомнишь
То этим поступком, учти,

Из Рая себя ты изгонишь
В чистилище, если не в Ад, -
Таков предстоит променад.»

«А ты, бессловесный сподвижник,
Доверивший  душу сей тле,
Опустишься, знай, ещё ниже
Прямехонько в Ад на метле.»

«Поверь нам, Святейший»   «Молчите!
Всё в душах дано мне прочесть
Неправдой меня не гневите.
Ступайте, не место Вам здесь.

В молитве всю ночь проведите
Вам время покаяться есть,
Самих Вы себя осудите, -
Презренны обман мне и лесть.»




Сказал и растаял в тумане.
И страх обуял нас тогда:
О Боже! Как скоро в обмане
Он нас уличил. Вот беда!

А тёща рвала и метала,
Взъярилась на всех и на вся:
Казалось, за жабры держала,
Ан нету в руках карася.

Её обмишулил - и кто же, -
Архангел! Он с нею ведь пил.
И так обошелся негоже...
Святейший! И так поступил...

«Опомнись, несчастная, сникни,
Уж больно тебя занесло.
Не злобствуй впустую, мы влипли,
Не множь прегрешений число.

Архангел не наш участковый
И Рай ты не путай с Землёй, -
Здесь ценится честное слово,
А там — подхалимство с брехнёй.

Что выпил — тому он значенья
Совсем не придал. Для него
Важнее узнать песнопенье, -
Суть в этом, скорее всего.

Ты тщетно, как видишь, старалась
Вкруг пальца его обвести.
Напрасно над ним изголялась,
Теперь он навряд ли простит.»


«Так как же нам быть, посоветуй?» -
«Покаяться и рассказать.»
«Ну, нет. Всё, только не это, -
На прежнем я буду стоять.»

«Его прогневишь ты сильнее.
Упёртость твоя ни к чему»
«Не знаю, что будет вернее, -
Сказала — и быть по сему.»

Так спорили долго мы очень.
Я руки в молитве простёр
К утру лишь тревожной той ночи.
К Архангелу в белый шатёр

С рассветом призвали нас срочно
Дознание вновь учинить.
И, видно, накажут, уж точно
И будем себя в том винить.

Идём по знакомой аллее.
Тревога нам души гнетёт.
Шатёр впереди уж белеет,
У входа посыльный нас ждёт.

Вот полость открылась и вышли
Престолы, затем Херувим,
Потом в одеяниях пышных
Архангел и с ним Серафим.

Тотчас мы склонили колени
И лбами коснулись земли
И ждем, не дыша повелений
Что больше мы сделать могли?


Вот Ангел, что был при Синклите
Сигнал протрубил и затих.
«Вы грешницу к нам приведите.
Пусть скажет, какой пела стих»

То голос гремел Серафима.
Так значит, он главный судья!
Не выйти отсюда сухим нам,
Пропали мы — тёща и я...

Она подошла и чуть слышно
«Не помню» - сказала в тиши, -
«Коль вру -пусть накажет Всевышний»
«Замолкни, ты здесь не греши.

Покаяться ты не желаешь.
Упорствуешь в грехе своём.
Всю тяжесть вины ты познаешь
В чистилище этим же днём.

Теперь подведите другого.
Что можешь о песне сказать?»
«Я песню ту знаю немного
И всю не стремился узнать

Достаточно несколько слогов
Чтоб можно было подпевать.
Прошу не судить меня строго,
Коль надо за то наказать.

Винюсь я и каюсь во грехе,
Нам хмель языки развязал.
Забылись и ради потехи
Запели земной мадригал.


Но молнией нас поразило.
С тех пор я уже не пою,
Клянусь Вам Небесною Силой!
Простите провинность мою.»

«Достоин ты адской был муки,
Раскаянье только спасло,
Архангел берёт на поруки
Тебя, чтоб спасти ремесло.

С отчётом предстанешь ты скоро,
Преподанный помни урок.
Ты будешь теперь под надзором
На весь испытательный срок.»

Сказал и взмахнул он крылами
И Ангел в трубу затрубил.
И чёрные вихри над нами
Взвились вдруг и мрак наступил.

И хохот девичий раздался
И птичий пронзительный крик
И в свете Луны показался
Чудовищный гарпии лик.

Она словно коршун кружила,
И с визгом вдруг ринулась вниз
И тёщу когтями схватила,
И вместе во мрак унеслись.

И Солнце тотчас засияло,
И Эльфы запели вокруг.
Шатра и Синклита не стало...
... И тёща, видать, разыскала
В чистилище прежних подруг.

А я к Вам письмо уже третье
Закончить на этом хочу
Что было — на слово поверьте,
Что будет — о том сообщу.»





               Глава   IV


Спешу сообщить Вам, земляне,-
Я стал подназорным в Раю,
Что пить совершенно нельзя мне,
Что тещу изгнали мою.

Остался один я в итоге.
Не знаю, как дальше мне быть.
Я думаю часто о Боге,
Чтоб только от скуки не выть.

Я с тещей веду переписку,
Хоть долго ждать надо письма.
Я кланяють в ноги ей низко
И ей благодарен весьма.

За то, что меня научила
Гнать высшего сорта первак.
Непросто в начале мне было,
Но это лишь было сперва.





Сейчас виночерпий я первый
И лучший в Раю винокур.
Вот только сдают уже нервы,-
Я стал неприветлив и хмур.

Вы спросите, что за причина,
Что душу мою так гнетет,
Какая злодейка-кручина
Вновь исподволь сети плетет.

Я все опишу, не спешите,-
Всему дайте время и срок:
Поспешность нужна лишь, учтите,
При ловле докучливых блох.

Так вот, меня взял на поруки
Архангел, мой стражник и босс.
Не знал до сих пор я докуки,-
Теперь же изведать пришлось.

Представьте мое состоянье:
Все дни в винокурне томлюсь.
А выпить нельзя даже втайне,
Поэтому – ох, как я злюсь.

Не волен  в своих я поступках,
Нельзя даже сделать глотка.
Смотрю: стоит полная стопка,
Но плетью повисла рука.

Хочу дотянуться всем торсом,
Чтоб влагу губами втянуть,
Но стопка наполнилась морсом,
А я не люблю эту муть.


Сковало неведомой силой
Желанья и члены мои,
И это меня тяготило,-
Я Господа Бога молил.

Со все возрастающим пылом,
Чтоб он ниспослал благодать,
Вернул мою прежнюю стать,
Как то до недавнего было.

Я ждал терпеливо, когда же
Архангел меня призовет,
И что он мне, грешному, скажет,
Что дальше в Раю меня ждет?..

И день мой настал. О Всевышний,
Как я благодарен тебе,
Что внял моей страстной мольбе,
Простил мой проступок давнишний.

В тот день лучезарный прохлады
Искал я под дубом в тени.
Нет большей, поверьте, услады,
Как здесь коротать свои дни.

Его обнимал я с любовью
К шершавой прижавшись коре.
Другой вспоминался мне с болью,
Что рос в нашем тихом дворе.

Такой же красавец могучий,
Упрятавший в тень полдвора.
Он другом мне был наилучшим.
Но день наступил неминучий,-
Расстаться пришла нам пора.
И встретить здесь друга былого
Не чаял, простившись с землей…
С тех пор утекло воды много,
Но я вспоминал его в зной,
И здесь поверял ему думы,
И отдых под ним находил.
Души заповедные струны
Звенели под ним что есть сил.
Поэтому так он мне дорог,
Поэтому так к нему льну…
В листве вдруг послышался шорох,
Я вверх мимолетно взглянул.-
На прогнутой ветке качалась
Не птица, а чудо-чудес:
То птицей оно мне казалось,
То девушкой синих небес.
В создании было все птичье:
И крылья, и лапки, и хвост,
Лишь грудь и головка девичьи,-
На ветке была Алконост.*
Златая корона венчала
Прелестной головки убор.
Сверканье ее излучало
Сияющий нимб. Но мой взор
Ко взгляду ее был прикован.
Он был доверительно чист
И силой его очарован
Стоял недвижим я. Вдруг свиcт
____________
* Алконост – сказочная птица с человечьим лицом.

Тончайший и нежный раздался,
Затем переливчатый смех,
А голос мне песней казался
Прекраснее слышанных всех.

«О радости птица и счастья,
Скажи, чем обязан тебе,
Что ты проявила участье
К моей незавидной судьбе?»

В ответе, что с песней был схожим,
Услышал я музыку слов:
«Тебя постоянно тревожит
Настойчивый памяти зов.

Мученье его нестерпимо,
Зеленая гложет тоска.
И слабые, ею ранимы,
Спускают курок у виска.

Тебе же советую, брат мой,
Довериться мне до конца,-
Коль нету дороги обратной,
То к лику приблизься Творца.

Архангела вновь благосклонность
Покорностью ты заслужил.
И вот, долгожданную новость
Он мне передать поручил.

И есть от него повеленье
Тебя под крыло свое взять,
И начать немедля ученье,
Чтоб смог ты свободно летать.


«Да разве такое возможно?»-
Невольно я задал вопрос.
«Конечно. И это несложно.
Вон видишь - летит альбатрос?

Силен и вынослив в полете,
Он может часами парить.
Но как неуклюж он при взлете…
Не будем его мы корить.

Его ты в полете обгонишь,
Поднимешься выше стократ,
Для этого надо всего лишь
Уверовать в Силы, мой брат.

«А крылья? Но где мои крылья?»-
Невольно опять я спросил.-
«Поднимешься ты без усилья
Лишь с помощью благостных сил»

«О радостный вестник Господний,
Не знаешь, что будет порой,-
Я стал тебе братом сегодня,
Так будь для меня ты сестрой.

Слова твои в душу запали
Как Божья, поверь, благодать.
Согласен учиться вначале
Свободно, как птица, летать.

Скажи мне, сестрица, когда же
Дашь первый урок ты, ответь,
И кто мне наглядно покажет,
Как можно без крыльев взлететь?».


«Я в голосе слышу сомненье,-
Отбрось его раз навсегда:
Начнем мы сегодня. Поверь мне,
Усвоишь урок без труда.

Сейчас взбудоражен ты очень,
Мы время напрасно убьем.
Приляг, успокойся. А впрочем,
Немного подремлем вдвоем.

И сон одолел меня тут же,
Забыл обо всем и обмяк.
Письмо здесь закончить мне лучше,
Поймет меня, думаю, всяк.

           Глава  V
Скажите, кому не знакомо
Желание в небо взлететь,
Хотя бы над собственным  домом,
Чтоб сверху на всё посмотреть?
А чувство, что душу тревожит
При виде ключа журавлей, -
Быть может, то зависть нас гложет
Знакомою хваткой своей? –
А радость при виде полёта
В сиянии дня голубей?
И страсть как бывает охота
К той стайке подняться, ей-ей!


Мечта уподобиться птицам
Людей будоражит века,
Теперь уж никто не решится
Летать, как пытался Икар,
Но вера в мечту не пропала
И люди стремятся опять
Посредством крыла дельтаплана
Свободно, как птицы, летать.
Вы скажете: есть вертолёты,
Воздушные есть корабли.
Подвластны  их силе высоты,
Что птицам лишь сниться могли.
Всё верно, но только отчасти, -
В салоне - тревогу глуши:
И жизнь и полёт твой во власти
Каприза могучих машин.
Приглушенный гул вдруг напомнит,
Что ты только груз на борту.
Спрессованным страхом заполнит
Всю в чреве твоём пустоту.
И так - в продолженьи полёта.
Стремясь подавить тошноту,
Позыв на банальную рвоту,
Сидишь, весь в холодном поту.

И адовы муки в утробе
Железного монстра людей
Сольются в стремление, чтобы
Полёт завершился скорей.
И если исправны турбины
И опытный весь экипаж,
Тогда лишь не будет причины
 Сгребать человеческий фарш...
 …А впрочем, друзья, не хотите ль
Услышать дальнейший рассказ,
Который ведёт небожитель
Я знаю, без всяких прикрас,
 В письме, уже пятом, для Вас?


*  *   *

..Мой сон продолженьем был яви
 И странным казался он мне:
 Я страстно молился и славил
 Небесные Силы во сне,
 Просил, чтоб они даровали
 (А это возможно едва ли)
 Уменье без крыльев летать,
 Чтоб мог я, подобно сестрице,
 Свободно с ней в небе резвиться,
 О чём не мог раньше мечтать.


„О Силы Небесные, дайте
 Возможность хоть раз испытать
 Полёта свободного счастье, -
 Хочу я, как птица летать.
 С безоблачной царственной выси
 Я лучше сумею осмыслить
 Величье деяний Творца.
 И плавно, витками спирали
 Кружить буду долго над Раем
 И ждать приближенья конца.
А может,свершите Вы чудо?
Его не впервой Вам творить, -
И я уж всамделишно буду
Летать и над Раем парить?
Молю Вас, Небесные Силы,
  Защитники страждущих, хилых,
  Внемлите бескрылой душе. -
  Участье Вы к ней проявите
  И просьбу уважьте в синклите,
 Как было когда-то уже.”
  Молился я долго Превечным,
  Пока не уверовал сам,
  Что сила молитвы, конечно,
  Способна творить чудеса. -
  Слова, обращённые к Богу,
  Найдут к Нему всюду дорогу


 
 
И он по заслугам воздаст.
И тех, кто забыл Его имя,
 Мольбу о спасении примет,
 Надежду заблудшим подаст.

 Вдруг голос мне в душу запавший
 Призывно вверху прозвучал.
 Увидев сестрицу летавшей
 Над дубом, тревожно вскричал:
„ Зачем же меня оставляешь,
 Куда ты, сестра, улетаешь?
 А как же наш первый урок? "
 Она надо мной пролетела
 И только промолвить успела:
«Настал для учения срок.”
 И взмыла стрелою к зениту,
 Теряясь в большой высоте,
 И вскоре исчезла из виду, -
 Я сникнул в своей простоте.
 Растерянность, недоуменье,
 Обида и даже сомненье
 Повергли меня просто в шок. -
 Не мог я найти объясненья
 Сестрицы моей поведенью,
 Не знал, чего ждать мне ещё.
 Отчаянье меры не знает, -
 Какая его глубина?
 Мечта моя где-то летает;
А я погружаюсь до дна
В душе сотворённого ада
Терзаний. И нет с ними слада,
И гаснет надежда во мне.
О, если желанье чрезмерно.
То кара та будет, наверно,
Заслуженной мною вполне.
Уж солнце клонилось к закату.
В права свои вечер вступал,
А день уходил без возврата...
И дождик едва накрапал,
Когда осязаемо, зримо,
Вблизи пролетела вдруг мимо
И села на ветке сестра.
Как только в лицо её глянул
Мгновенно я духом воспрянул,
Исчезли отчаянье, страх.
Но странно, что в новом обличье
Явилась на сей раз она,  -
Оснастки уж не было птичьей,
А девичья стать лишь видна.
Её грациозность не скрыли
Одежды из газа, что были
На Фее прелестной моей.
Скрестив целомудренно ноги
И вниз наклонившись немного,
Чтоб голос был слышен сильней
Промолвила веско, с укором:
„К чему всё смятенье твоё, -
Явилась, как видишь, я скоро,
Лишь платье сменила своё.”
Ни слова о преображеньи,
Об этом чудесном явленьи,
Но смысл его ясен мне был:
Она прилетела без крыльев, -
Ненужными ей они были, -
Знать, можно летать и без крыл!
Вот плавно она опустилась,
Как с ветки оторванной лист,
И рядом со мной очутилась.
Из уст её слышался свист,
Который о встрече напомнил.
И как-то вдруг стало легко мне
А смех  её  бодрость придал
И  голосом тихим и нежным
 Просила, чтоб был я прилежным,
 Ученью все силы отдал.
„Ты должен, как тень моя, точно
Движенья мои повторять.
Когда же усвоишь их прочно
Мы время не станем терять
И в небо поднимемся, чтобы
Закончить там нашу учёбу.
Начнём же с пробежки. Вперёд!”
И словно в замедленной съёмке
Детали движений той гонки
Я все повторял в свой черёд.
Легко оттолкнувшись ногою
Она над дорожкой плыла
Пока не касалась другою, -
И снова в полёте была.
Наш бег, несравнимый с обычным,
До странности был непривычным,
Но всё объяснялося тем,
Что души, да будет известно,
В обличьи ином, бестелесном.
В них не было веса совсем.
Я был изумлён, что усвоил
Сестрою преподанный бег.
Труда мне почти он не стоил,
Но вот он, мой первый успех!
И Фея, довольная мною,
Задалася целью иною, -
Полётом урок завершить.
„Запомни: в небесном просторе
Воздушных течений как в море
И с ними нам надо дружить.
Теперь, когда бег ты освоил,
Ворваться нам легче в поток.
Усилий затраченных стоил
Успешно прошедший урок.
Стремительный бег наш летучий
Послужит трамплином могучим
Чтоб враз одолеть нам барьер.
Над твердью взлетев невысоко
Достигнем мы силы потока
Способной поднять нас, поверь.

Поток восходящий поднимет
Туда, куда мы захотим,
И там распрощаемся с ним мы,
И с новым уже полетим
Над зеленью гор величавых,
Над гладью озёр, что в оправе
Цветущих так буйно куртин.
Но всё же для спуска нам вскоре
Придётся в воздушном просторе
Поток нисходящий найти.
Сейчас мы проверим на деле
Преподанный новый урок.
Всё делай, как я. Будь смелее, -
Учёба идёт тебе впрок.
Ты видишь тот куст, что трепещет
И листьями мелкими плещет? -
Знать, там зародился поток.
Легко оттолкнёмся ногами
И куст уже будет под нами.
Ну, что, порезвимся чуток?” 
      
Кивком  выражая согласье,
Мы ринулись к цели тотчас,
Летя над кустом в одночасье
В поток увлекает и нас.   
Его чудотворная сила
В небесную высь уносила
Пришельцев нежданных легко.
И куст, где поток зародился,
Уже в синеве растворился, -
Остался внизу далеко.

Я был возбуждён до предела,
В волненьи как лист трепетал.
Душа моя радостно пела,
Мой час сокровенный настал!
И виделся мне уже вящей
Полёт в небесах предстоящий, -
Близка к воплощенью мечта!
Ужель суждено всему сбыться,
Иль может нежданно открыться
Всех помыслов дерзких тщета?..

Упившись восторгом телячьим
Я важный момент упустил,
Когда в положеньи висячем
Поток нас другой подхватил.
И вот мы свободно над Раем
С сестрой беззаботно летаем.
Чтоб навык я смог получить.
Затем с нисходящим потоком
От дуба совсем недалёко
Смогли мы полёт завершить.
Ещё раз полёт повторили
И снова эмоций был шквал,
А третьим урок закрепили
С охапкой в мой адрес похвал,
Которые все до единой
Лишь Феей заслужены  дивной
Моею названой сестрой.
Божественной силой внушенья
Сумела всю сложность ученья
Представить занятной игрой.
„Как видишь, я слово сдержала
И ты научился летать.
Но это - лишь только начало
Того, о чём мог ты мечтать”. -
Промолвила Фея, когда мы
Сидели под дубом тем самым,
Что свёл нас под кроной своей, -
„К тебе благосклонность питают
Небесные Силы, считаю,
Поэтому действуй смелей.
Полёт предстоит тебе дальний,
Воздушных потоков там нет.
Твой движитель будет астральный,-
Сродни ему солнечный свет.
Лишь сгусток энергии воли
Подняться над твердью позволит,
Уверенность следом придёт.
Усилием мысли свободно
Куда только будет угодно
Направишь легко свой полёт.
Так будет, но только попозже,
Сейчас отдохнуть нам пора.
Ничто пусть тебя не тревожит,
Спокойно поспи до утра.
А я не замедлю явиться,
Как только заря загорится
И солнце покажет свой лик” -
И взглядом меня обласкала
Нам время расстаться настало.
Я к дубу, как к другу, приник.
Письмо я на этом закончу,
В шестом обо всём сообщу.
И даже о том, между прочим.
Куда и зачем полечу.

            Глава   VI

«Проснулся я рано, с зарею,
Объявшей уже горизонт.
И красок небесных игрою
Упиться был полный резон.
Но взгляд мой нашел среди веток
Сестру, озаренную светом,
Проникшим сквозь крону лучей.
И снова сменила обличье,-
Была она в образе птичьем
До самых девичьих плечей.

Меня охватило сомненье:
Ужели приснилось все мне,
И не было Феи, ученья,
Полеты лишь были во сне…
Я стал вспоминать по - порядку,
Чтоб ночи прошедшей загадку
Как можно скорей разгадать.
Заметив мое возбужденье,
Сестра отмела все сомненья
Промолвив: „Ты можешь летать.

События ночи прошедшей
Навязчивым не были сном
И сон твой был больше, чем вещий,-
Помог он мне в действе ночном”.
„Но как же могли сочетаться
И сон и работа? Признаться
Неведом мне опыт такой”
„Земной все ты меркою меришь,
В сомнамбулу вряд ли поверишь,
Отнявшую  ночи покой”

На тысячу сразу вопросов
Хотел получить я в ответ,
Они громоздились торосом...
Сестра мне ответила: „Нет,-
Любые мои объясненья
Лишь будут причиной стремленья
Все к новым вопросам, поверь:
Ведь ты не готов к восприятью
Тебе неизвестных понятий,-
Отвечу поздней, не теперь”

А день обещал быть на славу,-
Уже пробудился восток
И утру готовил облаву
Лучей золотистых поток.
Он рос, становился все шире
И утро предстало в порфире,
Плененное светом зари.
А солнце меж тем поднималось,
Осталась лишь самая малость
И вот – оно всюду царит!

В лазоревом утреннем свете
На фоне зеленой листвы
Луч солнечный блестками метил
Из перьев убранство сестры.
От радужных красок убора
Нельзя отвести было взора,-
Ни с чем не сравнимый наряд!
„Всех птиц оперенья тускнели б
Сравниться с ним если б посмели”-
Так эльфы о том говорят.

Они, эти Божьи творенья,
Уже проявили свой нрав.
Я вскользь наблюдал с умиленьем
Игру их в цветении трав.
Вот эльфы все стайкой взлетели
И дружно над дубом запели,
Им вторила тихо сестра.
Похоже, то гимн был исполнен
Во славу деяний Господних,-
Что лучше могло быть с утра?

Проворством своим изумляя,
В крутые входя виражи
Кружила над дубом вся стая,
Как будто земные стрижи.
Но вот они ввысь устремились
И там, в синеве растворились
Подобно дымку от костра.
Явление их не случайно,-
Была в том какая-то тайна,
Но знала ее лишь сестра.

Она между тем улыбалась,
Бросая загадочный взгляд
Туда, где тропинка к нам стлалась
И виден смоковниц был ряд.
Расправив вдруг мощные крылья
Взлетела легко, без усилья,
Зависла над дубом, паря.
И враз засияло пространство,-
То в блеске янтарном убранства
Вновь вспыхнула диво-заря.

Цвета лучезарного утра
Над дубом пылали опять,
Росинки листвы перламутром
По-прежнему стали сиять.
Сестра же, виновница-дива
Меня пригласила учтиво
Составить компанию ей.
Растерянный вид мой дал повод
Сестре подбодрить меня снова
И звонко воскликнуть: „Смелей!”

Но я восходящих потоков
Вкруг дуба не видел нигде,
И мыслью терзался жестокой,
Что вряд ли удастся взлететь.
Нежданно меня осенило,-
Я сделал рывок что есть силы,
А следом за первым – второй…
И вот меня будто магнитом
Иль Силой Небесной сокрытой
Вдруг подняло вровень с сестрой.

Меня переполнило счастье:
О радость! Ведь я же лечу!
Смотрите, полет мне подвластен,
Я волен лететь, как хочу!
Лечу то быстрее, то тише,
То выше сестры, то чуть ниже.
И душу пьянит мне восторг.
Когда же сестра засмеялась,
Мое ликованье прорвалось
И крик торжества я исторг!

В душе моей что-то творилось:
Полетом натешившись всласть
Заметил, что с волей явилась
Над чувствами полная власть.
И вот оно – новое чувство,-
Полета зачатки искусства,-
Нашло свое место в душе.
И стало оно сокровенным,
И с ним не сравнятся, наверно,
Все те, что известны уже.

Мечта, порожденная мыслью,
Уже обратилася в явь
И вот подружился я с высью
В душе своей страхи распяв.
А мысли как прежде неймется
И снова, наверно, придется
В неведомый поиск идти.
Ее, непоседу, не брошу,
Как лишнюю, может быть, ношу,-
Легко с ней и в тяжком пути.

Она растревожит пытливый,
Просветит дотошный мой ум,
Энергии свежей приливы
Понудят для выспренных дум.
Лишь в мысли просторной, свободной
Мечте шлифоваться угодно
Быть может с несбыточных грез.
Но если она стала частью
Пусть даже химерного счастья,-
Расстаться с ней жалко до слез.

Блажен, кто мечтой окрыленный
К намеченной цели идет.
Он верой своей вдохновленный
С пути все преграды сметет.
Упорство, борьба и дерзанье
Слиты воедино в сознанье
Подспудно готовя успех
Тому, кто потратил усилья
На то, чтоб мечта стала былью.
Ну, право, мечтать так не грех!

Полет между тем продолжался
Кругами над дубом. Но вот
Вдали у смоковниц раздался
Звук трубный. Так мог лишь фагот
Окрест всех и все будоражить.
Так что же пришелец нам скажет,
Чью весть и кому он принес?
Мы тихо навстречу летели,
Хоть скорый, признаться, хотели
Ответ получить на вопрос.

И вот уж под нами аллея
Роскошных смоковниц видна.
Но мы опустились левее,
На взгорке. Сосна лишь одна
Вершину его увенчала.
Здесь громко, призывно звучала
Герольда труба. Ее звук
Был мягким, глубоким и чистым.

Окинув нас взглядом лучистым
Фагот он вдруг выпустил с рук.

Нежданное наше явленье
Герольда видать, потрясло.
И, пряча свое изумленье,
Не мог он найти нужных слов.
Чтоб Фею достойно приветить,-
Не чаял ее он здесь встретить
И этим был крайне смущен.
Сестра же фагот подхватила,
С улыбкой ему возвратила,
Чем явно Герольд был польщен.

Как то полагалось по чину,
Он снова был собран, учтив,
Забыть постарался причину,
Что вышибла с рамок почти.
С поклоном, достойным маркиза,
Была лишь экспромтом реприза
В честь Феи промолвлена им,
И миссией гордый своею,
Сказал, что Архангел ждет Фею
Со спутником верным своим.

Я был удивлен и встревожен,
Но Фея  спокойной была.
Она спозаранку, похоже,
Герольда с той вестью ждала.
Но Эльфы его упредили
И первыми с вестью той были
Задолго до звука трубы.
Герольда приход извещавший
И вехой в судьбе моей ставший,
Предвестником трудной борьбы.

Простившись с Герольдом, мы тут же
Поднялись в небесную высь,
Но, думаю, было бы лучше
Сначала немного пройтись:
Хотелось мне выиграть время
И выяснить, что же за бремя
Заставит Архангел нести.
Сестра же в полете молчала
Хоть взгляд мой пытливый встречала.
Пришлось мне молчанье блюсти.

Усилием воли легко я
Бесплодные мысли гасил,
Душевного все же покоя
У Господа Бога просил.
Блаженство полета пленяло,
Желание думать увяло,
Лишь рос мой восторженный пыл.
Что мне отвлекаться не должно,
Иначе несчастье возможно,
Представьте, совсем я забыл.

Когда же заметил с тревогой,
Что я безнадежно отстал,
Что сам не найду я дорогу,
Что час мой последний настал,
Что Фею не звать мне сестрою,-
Мне жутко вдруг стало, не скрою,
Но что предпринять, я не знал.
Растерянность мной овладела,
От страха душа холодела.
Но голос Сестры подсказал:

„К тебе благосклонность питают
Небесные Силы, поверь”,-
Послышалось мне. О, я знаю,
Что делать, Сестра, мне теперь!
И словно пружину стальную
Энергию сжал я шальную
И с силой рванулся вперед.
В одно лишь мгновение ока
Меня унесло так далеко,
Что ждал я Сестру в свой черед.

Она, как ни в чем не бывало,
Лишь бегло взглянув на меня,
В молчаньи полет продолжала
И молча, быть может, браня.
Как в дни показного ученья,
Стараясь забыть прегрешенье,
Следил за полетом сестры.
Но чувство вины и укора
Покинуло душу не скоро,-
Шипы его были остры.




                ГЛАВА   VII


Держаться сестры продолжая,
Я все же посматривал вниз.
Места незнакомые Рая
Поспешно навстречу неслись.
Но вскоре снижаться мы стали,
И вот впереди заблистали
Каскады гремящей воды.
Скользя по ступеням могучим,
Вода низвергалася с кручи
До нижней зубчатой гряды.



Гул грозный  страшил своей мощью,
Но дикой красой привлекал
Каскад, где могли мы воочию
Увидеть борьбы всей накал.
Нещадная сила потока
Кромсала обломки  жестоко
Поверженных ранее скал.
И с грохотом с гребня порога
Срывалось в пучину их  много,
Где ждал их гранитный оскал,-

Лавина дробылась о камни,
Бурлила в зазубринах глыб,
Точила сама их веками,
Крошила безжалостно в штыб.
В падении мощь умножая,
Ревела, преграду встречая,
Металась в плену валунов.
С пучины упругие струи
Вздымались фонтанами всуе
И гасли, чтоб вздыбиться вновь.

От грозной красы водопада,
От радужных бликов в воде
Нельзя отвести было взгляда,-
Такого не видел нигде!
Полотнища водные пыли
Колеблясь, причудливо плыли
Над вздыбленной в гневе водой.
А солнце рассыпало меты
Иссиня-шафранного цвета,
Сплошь блестки росы золотой.




Вода, избежавшая плена,
Неслась вниз по грудам камней.
Бурунов кипящая пена
Клубами катилась по ней.
Потом бахромой белоснежной,
Предвидя исход неизбежный,
Покорно плыла к берегам...
Мятущийся дух водопада,
Пройдя по ступеням каскада,
Смиренно нес воду лугам.

А выше каскада в ущелье
Два горные склона сошлись
Лианы обвитые хмелем
В расселины скал их впились.
Терновник сумел здесь прижиться,
С кустами кизила сдружиться
Совсем не страшась крутизны
Белесые камня плешины
Прикрыты кудрями крушины
И скрыты в кустах бузины.

По дну каменистого русла,
Беснуясь в теснине шумел
Поток полноводный. Он тускло
С краев затемненный блестел.
Он рвался упорно с ущелья
С единственной, может быть, целью
Свободу, простор обрести.
Но путь прегражден водопадом
С его злополучным каскадом,-
Кто мог ту напасть отвести?




Мы вверх вдоль ущелья летели
В отрадной для нас тишине.
Лишь птицы в кустарниках пели
Да слышен был рокот на дне.
Но вскоре ущелья не стало:
Почти что отвесные скалы
Его перетратили в каньон.
Мы взмыли над горным разломом
С его прихотливым каньоном,
Где был наш поток погребен.

И вот! За зубчатой грядою
В оправе чарующих гор
Сверкнуло спокойной водою
Одно из нагорных озер.
В просторной лощине овальной
Оно своей гладью зеркальной
Вобрало все краски небес.
И дух затаив с изумленьем
Глядели в свое отраженье
И тучи, и горы, и лес.

Лишь остров вспорол дерзновенно
Спокойную водную гладь.
Казалось, хотел непременно
Владыкой над островом стать.
Что только догадкой казалось,-
Всей формой его подтверждалось,-
Он с виду был истый сапог.
Хоть было разительным сходство,
Но выше сравнений был остров,-
Его сотворил здесь сам Бог.




Пологая часть утопала
В роскошной зеленой листве.
Цвета изумруда опалом
Сменялись в предгорье. Тут свет
Для всех низкорослых растений,
Всегда избегающих тени,
Доступным, к их радости, стал.
Цвели здесь магнолии, розы,
Душистый  жасмин и мимозы,-
Здесь дух животворный витал.

Но остров утесом вздымался
Над озером частью второй.
Где грунт в крутизне осыпался,
Там мрамор сверкал белизной.
Лианы душистых глициний
Венком обрамлявшие синим
Замшелые склоны горы
С плющем состязались, кто выше
Узорами склоны распишет
И краше развесит ковры.

Вершину плато увенчало
Заросшее все муравой.
Подушек раумий немало
Виднелось, обросших травой.
Лишь с края, почти у обрыва
Взметнулася белою гривой
Подкова скалистой гряды.
Она защищала надежно
От пропасти неосторожных,-
Чтоб не было с кем здесь беды.




Вдоль берега лотос цветущий
Весь остров гирляндой обвил,
Красою ему лишь присущей
Сестру мою сразу пленил –
„Здесь будет пристанище наше,-
Нет места, мне кажеться, краше,”-
Воскликнула звонко сестра.
Я был несказанно взволнован,-
Как радостно слышать вдруг снова
Сестру, что молчала с утра.

Мы плавно кружа опустились
На плотный покров травяной,
Раумией тут же прельстились,
Хранящей прохладу и в зной.
И, сидя на мягкой подушке,
С вершины, почти что с макушки
Весь остров мы видели свой.
Огромные всюду платаны
Росли вперемешку с каштаном
На склонах – бук с тёмной листвой.

А выше, где склоны покруче
И камень порой выпирал,
Рос цепкий кустарник колючий,-
Его это был ареал.
Хоть стебли их были с шипами,
Но нам любоваться цветками
Совсем не мешали они.
Симфония красок и света
Царили на острове этом,
Ей зори лишь были сродни.





Сестра как ребенок резвилась,
Целуя цветов лепестки.
Лицо ее счастьем светилось
Движения – быстры, легки.
Она что – то им говорила,
Ласкала, смеялась, журила.
В ладонях лелея цветок…
Вдруг стыд мою душу ошпарил:
Ведь я, молодой тогда парень,
С цветами был часто жесток…

Вот к гроту она подбежала
И скрылась в его глубине.
Какая то сила мешала
За Феей последовать мне.
Теряясь в догадках, я все же
Уверенным был, что попозже
На домыслы будет ответ
Лишь только б её появленья
Дождаться. Тогда, без сомненья,
Прольётся на все Божий свет.

Под солнцем меня разморило
И воздух душистый пьянил
Раумия ложе дарила,-
Противиться не было сил.
И я распластался на ложе
Что с нашим подсолнухом схоже
И с думой о Фее лежал.
И мне показалося вскоре,
А может, приснилось,- не спорю,
Хоть, кажется, глаз не смежал- 



Сестра оперение птичье
Оставила в гроте наяд,
И девушки стройной обличье
Ласкало, как прежде, мой взгляд.
Её в этот раз одеянье
Слегка излучало сиянье,
Как матери Божьей покров.
Приблизившись, рядом присела
И взглядом одним лишь сумела
Со мной объясниться без слов.

Укор, сожаленье, тревога
В глазах на мгновенье зажглись.
То пламя так значило много
Для душ, что корнями сплелись.
Я видел проступку прощенье
И твердое Феи решенье
Наставницей быть моей впредь.
Я видел в них кротость и смелость
Как много тепла в них имелось,
Как можно лишь взглядом согреть…

О, радость общения с Феей,
Сестрой милосердной моей!
Каким соучастием веет
При каждом свидании с ней.
Хотя ничего я не стою,
Но поднят из праха Сестрою
Свет истины в душу проник
Так пусть она будет отныне
Моей наибольшей святыней,
Души животворный родник.




На почве согласия зыбкой
Я ждал разговора с тоской
С чарующей душу улыбкой
Она показала рукой
На грот, где у входа Архангел
Стоял во главе всей фаланги
Причисленных к свите святых.
По знаку его подошли мы
К когорте мужей досточтимых
В кирасах и латах литых.

Нежданное их появленье
Признаться, меня потрясло.
Смотрел я на них с изумленьем,
Смущало большое число
Воителей в легких доспехах.-
Видать, предстояла потеха
В борении с кем – то. Но с кем?
Ужели хотелось кому –то
В Раю спровоцировать смуту…
Чей ум помутнился совсем?

Сестра почему – то молчала
И взгляд вопрошающий мой
Как будто бы не замечала.
Неужто ей нужно самой
Еще все понять изначально,
Она ведь могла досконально
События предугадать?
Я ждал с нетерпеньем – когда же
Она обо всем мне расскажет,-
И мне не пришлось долго ждать.




Смотрю – оживилась дружина:
Привлек её лившийся свет
С нагорной у грота вершины
В багровый окрашенный цвет.
Тот цвет постепенно менялся,
Уже золотистым казался.
На время остался таким.
И тут мы увидели чудо:
Неведомо как и откуда
В том свете возник Серафим.

Подобно плащу ниспадали
Три пары сомкнувшихся крыл.
Его одеянья детали
Свет огненным блеском сокрыл.
Божественный лик опаленный
Волнами волос обрамленный
Величием нас поразил.
Вот скипетр простер он над нами
В сияньи сверкнувший камнями
И голосом звучным спросил:

«По доброй ли воле явились
На Благостный остров, сюда?
Охотно ли Вы согласились?»
Все дружно ответили: Да!»
«Готовы ль в пределе Вам чуждом
Где сумрак царит лишь всегда
Достойно нести свою службу,
Готовы ль с мечом и молитвой
В жестокую ринуться битву?»
Ответ громогласный был: «Да!»




«Глас Божий призвал Вас под знамя
Священной борьбы с Сатаной.
И гнева Господнего пламя
Вы в ад принесете со мной.
Господь повелел непреложно
И как бы то ни было сложно
Из ада нам вызволить всех
Младенцев, еще не крещенных,
Томиться в аду обреченных
Без всякой вины среди тех,
Кто Бога не чтил так, как должно,
Хотя и не ведом им грех.

Господь снизойдет к ним, возможно,
И вызволит с ада их всех.
Лишь в первый круг адова жерла
Младенцев с безгрешными ввергла
Власть Князя гнетущей той тьмы.
С его предстоит камарильей
Бороться. На это усилий
Немало затратим все мы.

Отрадно, что благословенье
Всевышнего пало на Вас.
За мужество Ваше и рвенье
Господь по заслугам воздаст.
Пусть имя святится Господне,
Оно трепетать в преисподней
Заставит весь клан Сатаны
Уверовав в правое дело
Бороться с Антихристом смело
Мы все до победы должны.




Готовьтесь. В пути положитесь
На брата. Он Вас поведет.
Как старший, испытанный витязь.
Час близок. Он скоро грядет».
«Грядет!»- отозвалися горы,
Над озером слышалось: «Скоро!».
«Час близок» - шептала Сестра.
Где виден был Божий Посланник
Вдруг вспыхнул слежавшийся стланник,
Высокое пламя костра.

Видение вмиг поглотило
И не было больше огня…
…Закатное солнце светило,
Сестра разбудила меня.
На этом писать прекращаю,-
Пора завершать мне письмо.
Продолжить рассказ обещаю
В письме уже новом, восьмом.


                ГЛАВА   VIII

Опять мне гадать приходилось,
Что было реальным во сне:
Ужели всё только приснилось,
Так ясно привиделось мне?
Но как же слова Серафима,
Их вескость еще ощутима,
Я помню дословно всю речь.
Хоть помнилось каждое слово,
Но я повторил её снова,
Чтоб в памяти лучше сберечь.


Видение мне бы хотелось
Подробно с Сестрой обсудить,-
В нем много такого имелось,
Что трудно лишь сном объяснить.
Но где же она, моя Фея?
Опять средь цветов, видно, млея,
Любуется ими, но где?
Искал среди роз и пионов,
Облазил кусты я на склонах,
Пока не спустился к воде.

Здесь берег усыпан был галькой.
Казалось, сушилась фасоль.
Местами песок белел ярко
Похожий на мелкую соль.
Вода, чуть морщинясь, устало
Фасолины гальки катала
В прибрежье по глади песка
И вдруг мне послышалось пенье,
То голос Сестры, без сомненья,
И, значит, разгадка близка!

Я шел в направлении песни,
Чуть слышно звучавшей вдали.
И не было звуков прелестней,-
Так петь лишь сирены могли.
Приблизившись, мне показалось,
Что пение будто распалось.
И слышалось в разных местах.
Иль эхо тут шутку сыграло,
Иль больше поющих вдруг стало?-
Вопрос мой застыл на устах.




Где берег пологий кончался
И ввысь поднимался утес,
Там склон от воды оторвался,-
В нем рыхлый весь вымыт был лёсс.
Пещера загадкой своею
Видать, привлекла к себе Фею,-
Ведь пенье оттуда неслось?
Спускаясь к пещере по склону,
Кустарник служил мне заслоном,-
Пока что таиться пришлось.-

Боялся своим появленьем
Расстроить неведомый хор,
Прервать несказанное пенье
И тем заслужить их укор.
Уже на карнизе широком
Над зевом пещеры глубокой
Я вниз с изумленьем глядел:
В лагуне, вблизи от пещеры
Купались небесные дщери,
Резвилися, кто как хотел.

Но пение всех полонило.
Шалуньи притихли. И вот
Спокойствие им изменило
И все устремилися в грот.
Под сводами грота сначала
Мелодия неги звучала,
В ней были истома и страсть.
Сливалися звуки со словом
И жили в обличьи уж новом,
Чтоб в душу надолго запасть.




Меж тем Солнце гребня коснулось
Синеющей черной гряды
И в озеро с ней окунулось,
Желая напиться воды,
А может, искало прохлады
У грота, где пели наяды.
В лагуне рассыпав лучи,
А может оно отдыхало
И лес ему был опахалом,
У вечности час улучив.-

Вот выплыли с грота наяды
Понежиться в теплых лучах.
Им не было большей услады,
Чем чувствовать их на плечах.
И снова все хором запели
Под звук тростниковой свирели
Гимн славы вселенной Творцу.
Распев завораживал душу,
Я гимн с наслаждением слушал,
Но близилось пенье к концу.-

Лишь скрылося Солнце за гребнем,
Как сумрак объял небосвод
Раскинутым в озере бреднем
Лучи он вылавливал с вод.
Наяды поспешно уплыли
С лагуны, где только что были,
Чтоб в озере ночь провести.
А грот вдруг внутри осветился,
Чему я немало дивился,-
Кто свет мог туда принести?-




Свет бледной дорожкой стелился
По зеркалу темной воды
И лишь вдалеке растворился,-
Там Сумрак стер бреднем следы.
Оттуда послышались всплески
И смех, так похожий на детский,-
Конечно, то Фея была!
Дорожкой такой эфемерной
Уже ей знакомой, наверно,
Сестра моя к гроту плыла.

Тревожа жемчужные блики,
Колебля чуть брезжущий свет,
Казалось, плыла к базилике
Держать пред Всевышним ответ.
Торжественно, тихо, без плеска
У грота, лишенного блеска
Она поднялась над водой.
Бюст юной еще Афродиты
Весь матовым светом облитый
Мог видеть лишь месяц младой.

Да я, своим взглядом нескромным
 Сестру невзначай оскорбил,
Но тешился счастьем огромным,
Что братом названым ей был.
А брату прощается много
Зачем же судить меня строго,
Ведь я без вины виноват.
А может не видела Фея
Что я на карнизе над нею,
И мой незамечен был взгляд?




Смятенье мое продолжалось
Лишь несколько, может, минут.
Звук голоса, смех оказалось
Мне радость и счастье вернут.
Раздвинув лианы пошире,
Увидел я Фею в порфире
На выступе, где был карниз.
Не знаю, как это случилось
И как она здесь очутилась,
Но мы опустились с ней вниз.

Доверившись полностью Фее,
Уверовав в чары ее
К любой я готов был затее.
Где нужно участье моё.
За нею последую всюду
И верным помощником буду
На всём предстоящем пути.
Пусть замысел мне неизвестный,
Но он для неё интересный,-
«Скажи мне, куда нам идти?»

“Хочу предложить тебе, брат мой,
Со мной посетить этот грот.
Экскурсия будет приятной,
Хоть надо идти туда вброд.
Там есть под водою ступени,
Они поднимаются в сени,
Отсюда их нам не видать.
Мы выберем путь покороче,-
Ведь мы же с тобой, между прочим,
Умеем неплохо летать.




И если со мной ты согласен
И нет возражений твоих,
Увидишь, как грот наш прекрасен
И как он велик для двоих».
Умолкла, ответ ожидая.
А мыслей разрозненных стая
Мне душу терзала сильней:
Зачем ей со мною возиться,
Ну сколько всё это продлится,
Быть может, лишь несколько дней?

А я прикипел к ней душою,
А мне без неё как в аду…
Как скрыть своё чувство большое,
Чтоб слово с ним было в ладу.
Мне душу корёжило мыслью,
Что я ничего ведь не смыслю
В затеянной Феей игре.
Пока я не видел в ней фальши,
Но что уготовано дальше,
На чьем окажусь алтаре?

Довольно таки отчужденно,
Насмешливо даже слегка
Ответил я духом рожденной:
«Хоть честь для меня велика,
Тебе отказать я не смею,-
Одно лишь стремленье имею,-
Потрафить желаньям твоим.
Коль грот посетить ты желаешь
Зачем же здесь время теряешь,
Зачем до сих пор мы стоим?»




«Свет месяца должен ложиться
На свет, что от грота идет.
Как только лишь это свершится
Возможным наш будет полет.
Тогда лишь хрустальная брама
Откроет нам доступ до храма
И мы побываем внутри.
Еще подождем здесь немножко
Уж скоро сольются дорожки.
Они уже рядом. Смотри.»

Две зыбких мерцающих стежки
Сливались, похоже, в одну.
И свет обновленной дорожки
Гнал к гроту не зыбь, а волну.
«Пора нам» - промолвила Фея.
Признаться, мне эта затея
Не очень была по душе.
Слова её были приказом
Взлетели с Сестрою мы разом
И были у грота уже.

Когда свет в пещере сокрытый
Вход ярко, как днем осветил.-
Знать двери у храма открыты
И свет нам о том известил.
Недолго над заводью в гроте
Мы были с Сестрою в полете,-
Виднелся уж каменный ряж,
За ним балюстрада площадки,
Где мы завершили свой краткий
Воздушный до Храма вояж.




И вот они – сени. Сплошь мрамор
Сиявший своей белизной,
В конце их – хрустальная брама,
Открывшая мир нам иной.
Лишь четверти ей оборота
Хватило, чтоб были ворота
Распахнуты в дивный чертог.
В нем всё поражало сознанье
И он не нуждался в признаньи,-
Он мог вызывать лишь восторг.

Мой взгляд приковал многогранный
Так ярко  светившийся шар
Работы он был филигранной
И я сам себя воспрошал:
Какой с минералов тот камень
И чьими отделан руками,
И что за таинственный свет?
Усмешка сестры очевидна.
Но мне за себя не обидно,-
Каким еще мог быть ответ?

Прозрачный хрусталь постамента,
Пронизанный светом лучей
Достоин был Сам комплимента,-
Сестра не сводила очей
С игры преломленного света.
Картина воистину эта
Лишить дара речи могла.
В извивах гирлянды хрустальной
Карниз обвивавшей овальный
Вся прелесть свеченья была.




Расцвечен пол мраморный ярко
Узорами бликов цветных:
Там светится радуги арка,
Здесь россыпь фиалок степных.
А блеском облитые стены
Белее морской были пены
Янтарный венчал их карниз
Под ним – виноградные листья
Прикрыли янтарные кисти,-
Таков с изумрудов был фриз.

Над стенами – падуга свода,
В зените – розетки цветок.
Его лепестки в два обвода
Простерлись на весь потолок.
Был свод бирюзою покрытый,
Розетки цветок – с лазурита
С вкрапленьем алмазных камней
В лучах, исходящих от шара,
Свод будто объят был пожаром
Игры многоцветных огней.

Где должно быть окнам иль выше
Вкруг стен белоснежных лишь в ряд
Сверкали зеркальные ниши,-
Казалось, там свечи горят
Лучи, в зеркалах отразившись,
Встречались с другими, скрестившись,
Сплетали ажурную сеть.
И вот появились в пространстве
Изящные с кружев убранства
Что в воздухе могут висеть.




В восторженном оцепененьи
Мы молча стояли с Сестрой.
Да в яви ль все это? Сомненье
Во мне зарождалось порой.
И словно очнувшись от транса,
Без всякого там реверанса
Отвесил поклон поясной
Сестричке, моей проводнице,
Готов был еще поклониться
За то, что возилась со мной.

О, как она преобразилась
От вихря нахлынувших чувств,-
Уж песня на волю просилась
С открытых коралловых уст.
И первые звуки аккорда
Достигли высокого свода,
Чтоб тут же со звоном упасть.
Вибрируя голос окрепший
Из глуби душевной пришедший
Исторг небывалую страсть.

Мелодия Храм оживила,-
Он вместе с Сестрою запел
И вторил с удвоенной силой,
Украсив прелестный напев.
Чарующий голос по праву
Такой был достоин оправы,
Чтоб с песнею быть заодно.
И в вольном полете, как птицы
Летели слова вереницей
С мелодией слившись в одно.




Какая в них сила таилась!
И где она только бралась?
Иль это Всевышнего милость,
Его Всемогущая власть?
Его Вездесущее Слово
Звучало певуче и ново
В коралловых Феи устах,-
Такую, в восторженной дрожи,
Хотелось запомнить, чтоб позже
Такой воскресить и в мечтах…

В порыве трепещущей страсти
С руками простертыми ввысь
Она засветилась вся счастьем
Глаза дивным светом зажглись.
Жаль, некому будет дивиться
Коль в песне она растворится
В огне вдохновенья сгорит…
Но пение все ж продолжалось
И Фея прекрасно держалась
А чудо то – голос творит.



Песня Феи

Злое сиротство дни омрачало
В детские годы твои
Скудное время юности шалой
Сблизило сирых двоих

Радость любви отмела все невзгды,
Призрачным счастьем маня
Жаль, что в прошедшие быстро те годы
Не было рядом меня.

В тяжкой работе молодость вяла,
Часто  давила нужда
Звездочкой счастье не засияло,-
Рядом мне быть бы тогда.

И в завершенье страшным недугом
Был ты уже поражен.
Немощный телом, сильный лишь духом
Был в одночасье сражен.

Жаль, не судилось нам, родственным
душам
Вместе недуг одолеть,-
Нас разделяли небо и суша,
Рядом витала лишь Смерть.

Бренное тело вскоре почило,
В Рай отлетела душа.
Боль твою время почти излечило,
Но еще рана свежа.

Нам суждено быть по воле Господней
Рядом вовеки веков
В сферах небесных, и в преисподней
Слышать лязг ржавых оков.

В душах отверженных много участья
Сам принимает Господь.
Скоро познаешь великое счастье
Вновь ощутить свою плоть.

Будь же смиренным в Райской обители
Недругам вины прости
И да помогут все нам Святители
Новую жизнь обрести…


Последнее слово пропето
И песня покинула Храм.
Она прозвучит уже где-то,
Но то лишь известно ветрам.
Вслед песни простертые руки
Ловили последние звуки,
Что слышались в Храме еще…
А я, очевидец безмолвный,
Услышанным ошеломленный,
Признаться, был крайне смущен.

А Фея как будто хотела
Мелодию ту удержать.
Но песня, увы, улетела,-
Заставив лишь воздух дрожать.
Мне в душу слова те запали
И я позабуду едва ли
Их жгучую ясную суть:
Как можно до трубного зова
Почувствовать плоть свою снова,
Ушедшее в вечность вернуть?

Сестра утомленной казалась,
Но радость светилась в глазах.
Меня охватила вдруг жалость,
Когда в них сверкнула слеза.
Смятенный, я бросился в ноги
Ниспосланной Господом Богом
К стопам чтоб прижаться на миг.
Она подняла меня тут же,
Но в душу проникло лишь глубже
Смятенье, одно на двоих.




А шар угасал понемногу
И Храм свои краски терял.
Знать, час отправляться в дорогу,
В привычный для нас ареал.
Сестра напоследок решила
И вместе со мной совершила
Спиральный, прощальный облет.
При вылете нашем из Храма
Хрустальная ожила брама
Чтоб свой завершить поворот.

Ночь выдалась тихой и звездной,
Был ясен и чист небосвод
Уж было достаточно поздно,
Но месяц водил хоровод
Сверкавшие звезды мигали
Как будто с ним в жмурки играли
И падали часто, искрясь
Другие рассыпались кучно
И названы именем звучным.
Была чтоб какая-то связь*.

Мы взмыли над озером спящим,-
Широк был его окоём,-
И тихо над гладью блестящей
Летели с Сестрою вдвоем.
Утес маяком первозданным
Вознесшись над островом славным
Далеко был виден окрест.
Касаясь вершиною тучи
Застыл великаном могучим
И стражем святых этих мест.

* млечный путь

Безмолвны глубокие воды,
Не морщит их ветра порыв
И звезды небесного свода
До утренней самой поры
Смотреться могли в отраженье
И думать в своем заблужденьи,
Что видят далеких сестер.
А месяца серп серебристый
По глади озерной плыл чистой,
Покинув небесный шатер.

Кто мог заподозрить в обмане?-
Уж больно похож был двойник,-
Не блеклым пятном он в тумане,
А в глади озерной возник.
«Под нами окно в мирозданье.
С ним наше ночное свиданье
Задумано было не зря:
На озера глади зеркальной
Проложен маршрут наш астральный
К планете, чье имя – Земля.

Ты видишь звезду голубую?-
К ней скоро отправимся в путь.
Час близок. В минуту любую
Готовым ты к этому будь.
Коль хочешь узнать мое  мненье,-
Прими как реальность виденье,
Что было в твоем полусне.
Сомненье тебя пусть не гложет,
Явилось видение то же
Во время прогулки и мне.

И это знакомство с маршрутом
Тому подтверждением есть.
Кто знает, быть может к нам утром
Придет долгожданная весть.
Еще ты терзаешься мукой
Возможной со мною разлукой,-
Она не предвидится, верь.
В преддверии важных событий
Уйди от ненужных наитий,
Прошу, будь спокоен теперь.

На ветер я слов не бросаю,
В чем ты убедился давно
И цену словам своим знаю
Оценишь и ты заодно.
Подумать над сказанным здраво
Твое безусловное право,
Но надо решенье принять
Неважно каким оно будет ,
Тебя здесь никто не осудит.
А я постараюсь понять»

«О, как ты меня ободрила,
Какую ты тяжесть сняла.
Ты чудо сейчас сотворила,-
Душа в один миг расцвела!
Воистину райское счастье
Пришло вдруг ко мне в одночасье,
О чем я не мог и мечтать.
За то, что взяла на поруки,
Готов целовать твои руки,
Готов твоим служкою стать!»

«Готовность твоя к услуженью
Меня огорчает лишь, брат.-
Другие нас ждут отношенья
И к ним я не вижу преград.
Не путы гнетущие службы,
А нити крепчайшие дружбы
Должны наши души связать.
Мне нужен товарищ, соратник,
Отважный в сражении ратник,
Мечтатель, способный дерзать.

Я вижу все эти задатки
В твоей пробужденной душе,-
Все тайны её и загадки
Давно мне известны уже
Мы вместе пройдем становленье
И ты, к своему удивленью,
Совсем не заметишь его.
Но главное – это желанье,
Конечно, немного старанья
И с ними достигнем всего»

***
«Твоя благосклонность безмерна,
Она не заслужена мной.
И почести эти, наверно,
По праву ждет кто-то иной»
Пленительный смех был ответом,
Он душу мою дивным светом
В мгновенье одно озарил.
Я верил словам её веским,
А смех доверительно детский
Мне в душу уверенность влил.

Рассказ утомил вас, конечно,
И я благодарен сердечно
За Ваше терпенье, за такт.
Не знаю, как скоро я снова
Смогу Вам черкнуть хоть два слова,
Но что напишу – это факт.


ГЛАВА   IX

Я помню обмолвился как то,
Что буду, наверно, в аду.
Обмолвка становится фактом,-
Я скоро туда попаду.
Не блудным изгнанником стану,
А воином смелым предстану
В составе дружины одной.
Сейчас обо всем по порядку
В рассказе узнаете кратком,
Что дальше случилось со мой.

Похоже, открылись мне двери
В иной, лишь для избранных круг.
Как только я Фее поверил
Взыграла душа моя вдруг.
Она ликовала от счастья,
Что примем в походе участье,
Что буду с Сестрою все дни.
Не ждал, что так буду обласкан,-
Такое бывает лишь в сказках.
Знать души всё ж наши сродни.

Ночная прохлада студила
ДушИ взбудораженной жар.
И исподволь нас уводила
В мир грёз, нам ниспосланных в дар.
Торжественной ночи лучистой
И месяца свет серебристый
Внушали особый настрой,-
Хотелось быть тоже причастным
К светящейся ночи прекрасной,
Всё время быть рядом с Сестрой.


Особенно с ней быть приятно
В объятьях воздушных пелён.
Поэтому лишь, вероятно,
Союз в небесах наш скреплен.
Я даже в полете, не скрою,
Всегда любовался Сестрою
Старался во всем подражать.
И если мне что удавалось
И Фея в ответ улыбалась,-
Готов был от счастья визжать.

Мне было легко с ней и просто.
Я ждал, что предпримет Сестра.
«Пора возвращаться на Остров
И там отдохнуть до утра»-
Она лишний раз подтверждала,
Что мысли легко все читала,
Желанье могла угадать.
И я, должен честно признаться,
Уже перестал удивляться
Способностям Феи. Видать

Они у неё безграничны.
В чем я убеждался не раз
И все проявлялись обычно,
Простецки, без всяких прикрас.
«Чудес не бывает» - мне скажет
Любой из землян и докажет
Нелепость моих всех словес.
И будет он прав, мой землянин.-
Но только, быть может, он взглянет
На все по другому с Небес.

Под звездным пространством ажурным
Над звездчатой гладью воды
В безмолвии ночи лазурной
Вдоль горной прибрежной гряды
Летели мы к Острову с Феей.
И вот уж теплом с него веет,-
Знать скоро мы будем на нем.
Нежданно вершина Утеса
Из мглы показалась белёсой,
Облитая светом, как днем.

И вот он – Страж Озера вечный,
Надёжный маяк островной.
Пункт нашей прогулки конечный,
Быть может и пункт отправной.
Под кроной роскошной платана
Нашли мы приют. И нирвана
Себя не заставила ждать.-
В блаженстве покоя и дрёмы
С Сестрой погружалися в сон мы
И крепок был сон мой, видать.-

Проснувшись, почувствовал сразу,
Что что – то творится со мной,
Но я не повел даже глазом,
Лишь дрожь пробежала волной:
Провидицы вновь предсказанье
Сбывалось, как все обещанья.
К ним, видно, причастен Господь.-
Быть может, давно уж истлело
В земле моё бренное тело,
Но он дал мне новую плоть.

Я чувствовал сердца биенье,
Пульсацию крови в висках.
Вздохнул глубоко, с наслажденьем.
И сжал кулаки. Лишь в тисках
Сжимаются пальцы так с хрустом.
И боли острейшее чувство
Заставило пальцы разжать.
Знать, силой Господь не обидел
И нужность ее Он предвидел…
Ну, как уж тут мне улежать!

Вскочил и увидел я Фею,
Расцветшую, словно цветок.
Схватил её руку и с нею
Сбежал на прибрежный песок.
Нагнувшись над гладью зеркальной
Всмотрелся в портрет доскональный.
Он чем-то разнился со мной.
Хоть та же почти что улыбка
В воде отражалася зыбкой,
Но всё же казалась иной.

«Лицо не всегда отражает
Духовную сущность землян.
Такого в Раю не бывает,-
Пришлось устранить мне изъян»,-
И я не считал уже странным
И даже не очень пространным
Её поясненье. Я знал,
Что мысли мои ей известны,
Поэтому мне интересным
Был Феи ответ на сигнал.

Вдруг стыд опалил меня жгучий,-
Я плюхнулся в воду ничком,
Но стыд на мели бы замучил
И скрылся в глуби я прыжком.
Сестра заливалася смехом.
Была для неё то потеха,
А я пламенел от стыда.
Как пить дать, до тла я сгорел бы
Без всякой к тому же потребы,-
Спасла меня только вода.

Помедлив, я вынырнул все же,-
Удушье заставило всплыть.
Теперь я нуждался в одёже,
Но где мне её раздобыть?
И берег пустынным казался,
Лишь шарф золотистый  болтался
На ветке платана сухой.
…В набедренной с шарфа повязке
Ждал встречи уже без опаски
С моей прозорливой Сестрой.

Недолго скрывалась Сестренка
Средь мощных платана ветвей:
Смех чистый, веселый и звонкий
Открыл мне убежище Фей.
Снимать не пришлось мне девицу,-
Она ведь летает как птица
И помощь моя не нужна.
Покинув платан, опустилась
Напротив меня. Чуть смутилась
И вновь рассмеялась она.

Потупился я почему-то,-
Безмолвно стоял перед ней.
И так продолжалось с минуту,
А мне показалось сто дней.
Смущенье ушло. Только счастье,
Как первое в жизни причастье,
Заполнило душу мою.
Ей будет, я думал, занятно,
А может быть, даже приятно
Узнать, что я тоже пою.

Помедлил, чтоб с духом собраться,
Себя успокоить успел.
И что же скажу я Вам, братцы?-
Что  с духом собравшись, запел.

«Жизни надо удивляться,
Днем пришедшим наслаждаться!
Благодарным будь судьбе,
Что в Раю ты и обласкан,
Что сложилось все как в сказке,
Благоволят все к тебе!
Я в Сестре души не чаю,
Пред Всевышним обещаю
Быть сподвижником в борьбе.

Буду я щитом звенящим
И мечом врага разящим,
Жизней в том Сестре клянусь.
Постараюсь быть нескучным,-
С песней буду неразлучный
Отгоню любую грусть.
Песни все я сам слагаю
И земных немало знаю,
Помню все их наизусть.

Для тебя лишь петь я буду
Почитать тебя, как чудо.
Восторгаться красотой.
Ты одна моя отрада,
Небывалая услада,
Образ ангельский, святой.
Свет чарующей улыбки
Мне укажет без ошибки,
Где мой светоч золотой» –


Прижав кулачки к подбородку
И вся почему-то дрожа
Ждала, пока рвал свою глотку
И резал её без ножа.
И вот я умолк. В то ж мгновенье
Сестра, к моему удивленью,
Повисла на шее в прыжке.
Столь бурное Феей признанье
Затмило на миг мне сознанье,-
Очнулся уже на песке.

Смущенье сковало все тело,
Но пела от счастья душа.
И пение это успело
Смешаться со звоном в ушах.
Сестра надо мною склонилась
И тихо как будто молилась,
Ко мне прикоснувшись рукой.
Я на ноги без промедленья
Вскочил вдруг, к её удивленью,
Вспугнув чуть лишь прытью такой.

Она отступила с полшага,
Испуг улетучился вмиг.
И радость, как пенная брага
Теперь нас пьянила двоих.
Мы за руки крепко схватились
Как дети, смеясь закружились
В избытке волнующих чувств.
Потом вдруг взбежала на взгорок
(Как миг для меня этот дорог!)
И вырвалась песня из уст:

«С чудотворным воскрешеньем,
Что развеяло сомненье
Поздравляю от души!
Торсом ты с Гераклом схожий
Да и силой, видно, тоже,
Руки, ноги хороши.
И притом, скажу, лицом ты,
Стал, Брат, чистым молодцом ты,
Песней душу ублажил.

Я в восторге и в волненьи
И от слов и исполненья,-
Это то, что нужно мне.
И еще мне то приятно,
Что сюрприз твой, вероятно,
Был обдуманным вполне.
Чувству локтя буду рада.
Никаких мне жертв не надо,-
Пусть горят они в огне.

Лишь в небесных горних сферах
Укрепится наша вера
В удивительный союз.
Коль отправимся далече
Отягчать не будет плечи
Невесомый этот груз.
И не будут нам обузой
Привередливые музы
Лишь упрочат нити уз».

Напев немудренный мой как то
В мгновенье одно засверкал
И стало событие фактом
И фактом стал песни накал.
Накалом слова заблистали
Отлитые словно из стали
И звон их вплетался в напев.
Без явной на то их охоты
Вспорхнули вдруг звонкие ноты
В небесную синь улетев.

Бравурность сменялась мажором
Он свет и тепло излучал
В словах, что пропеты с задором
Призыв к единенью звучал.
С последним аккордом щемящим
Увидел я стайку летящих
К нам эльфов, любимцев Сестры
Хотелось спросить: «Как живете?
Как прежде игривы в полете,
Все так же  проворны, шустры?»

Сестра подбежала к платану
Чтоб встретить пристойно гостей.
Рассказывать Вам я не стану,
Как ждал терпеливо вестей.
Что это визит не случайный
В день истинно необычайный
Сомнений в том я не имел.
Пока же гадать приходилось.
Но все к одному лишь сводилось,-
Им кто-то лететь повелел.

Почтение и восхищенье
Платан сам собою внушал,-
Царить здесь ему, без сомненья,
С собратьев никто не мешал.
Подобна шатру великана
Роскошная крона платана
Сулила прохладу и в зной.
Там, в дебрях зеленых сокрыты
Сестра и её фавориты
Как будто в чащобе лесной.


Как вербных соцветий сережки
Внезапно на ветке сухой
Повисли пушистые крошки,-
То эльфы, что были с Сестрой.
Она же ко мне подбежала,
Волненье, казалось, мешало
Ей новость тотчас сообщить.
Лишь душу мне взглядом согрела,
Когда на меня посмотрела
Промолвив: «Нам надо спешить».

Простившись с платаном и пляжем
Мы взмыли в лазурную высь.
И эльфы за нами все также
Вслед облачком вмиг поднялись.
Конечно же я не посмею
В полете расспрашивать  Фею,-
Преподанный помню урок.
Придется набраться терпенья,-
Расскажет сама в свое время,
А я не нарушу зарок.

Стремительно к нам приближался
Могучий утес – исполин.
Чем ближе тем выше казался
Страж Озера и Властелин.
Пришлось нам, кружа, подниматься,
Чтоб с гребнем утеса сравняться,-
 Похоже, туда мы летим.
И вот уж под нами вершина,
Где не было места плешинам.
Видать, мы её  посетим.

Догадка моя подтвердилась,-
Мы вновь на вершине с Сестрой.
Здесь эльфов вся стайка резвилась,
В цветах исчезая порой.
Раумия вновь сослужила
Нам службу, как это уж было,-
На время прибежищем став.
Как только уселись, так сразу
Сестра приступила к рассказу.
Молитву пред тем прочитав.

«Немало в Раю чудотворном
Святынь почитаемых есть.
Наш остров на озере горном
Благую несет только весть.
Божественный лотос с любовью
Обвил его белой каймою,
Храм благостный здесь сотворен.
Лишь кто удостоится чести
На этом священном быть месте,
Тот Духом Святым озарен.

Коснулась и нас дуновейно
Святая Его благодать
Теперь мы должны несомненно
Под жезлом Архангела стать.
Им воля Всевышнего движет
И в книгу деяний он впишет
Великих свершений главу.
И молнией весть та мгновенно
Весь мир облетит непременно
Стократ обгоняя молву.


Мне эльфы наказ передали
Немедля явиться сюда,
Чтоб в темень ясней увидали
Как небо прочертит звезда,-
Сигнал для дружины всей зримый
Ей данный самим Серафимом,
Чтоб следом отправилась в путь.
Тебе это будет все внове
Поэтому будь наготове
И в небо смотреть не забудь».

«А где же Архангел с дружиной?».
«Чуть позже весь будет отряд:
Пред тем, как взойти на вершину
Все в Храме молитву творят
Как видишь, своё продолженье
Недавнее наше виденье
Имеет уже наяву.
Теперь не одни мы, как прежде,
Пока ты в подобной одежде
Приляг, я прошу, на траву,-

Тебе пред дружиной негоже
Почти обнаженным предстать,
Ты Брат Провозвестницы всё же
И будешь одетым под стать» .
Пока на траве я валялся
Мой шарф почему то поднялся
Над бедрами зонтиком вдруг…
Пришлось поправлять мне повязку,-
Нельзя же вгонять Фею в краску.
Добро, никого нет вокруг.

Но вот и Сестра показалась
С охапкой одежды в руках.
Похоже, бедняжка старалась,
Румянец пылал на щеках
И лоб весь был мокрый от пота,-
Тяжка с непривычки работа.-
Но слово сдержала свое!
Да мог ли, Земляне, мечтать я
Иметь столько с бархата платья
И с ткани тончайшей белье?

Оделся, освоив шнуровку,
На радость все в пору пришлось.
Осталось обмыть лишь обновку,
Как то на Руси повелось.
Так сказано было лишь к слову
Безмолвно, лишь взглядом суровым
Сестра осудила меня.
Как мог допустить я оплошность,
Что с  уст сорвалась эта пошлость?-
Себя, спохватившись, пенял.

Ошибку свою сознавая
Не знал, как загладить вину.
И мыслей разрозненных стая
Металась, как птицы в плену.
Заметив моё состоянье
Сестра проявила старанье
Всё к шутке невинной свести,
Что: «Бархат  мыть вовсе не нужно,-
Достаточно чистки наружной,
Чтоб прежний мог вид обрести».

Я сразу же с ней согласился.
Довольный, что все обошлось.
В душе на себя лишь озлился,
Что глупость сказать довелось.
Сестра между тем как хотела
Меня, восторгаясь, вертела
Любуясь костюмом моим.
А может быть даже и мною?-
Но вряд  ли я этого стою.
Лишь больше сомненьем одним.

С одеждой явилась и смелость.
Уверенность с нею пришла.
Со скромностью той, что имелось,
Раскованность  место нашла.
«Теперь ты готовый ко встрече,-
Дружина уже недалече
И скоро прибудет сюда.
Надеюсь, что всё обойдется.
Краснеть за тебя не придётся,-
Так есть и так будет всегда»

Меня предстоящая встреча
Тревожила все же слегка:
Хвалиться мне по-просту нечем.
Цена мне не так велика.-
Достоин ли я  этой чести
С небесной дружиной быть вместе
И ратником, равным им, стать?
Ужель улыбнется мне счастье
Принять в их походе участье?…
Могу ли об этом мечтать?


ГЛАВА   X

А впрочем... отброшу сомненья,-
Палитра их очень пестра:
Я верю в предопределенье,
Что мне возвестила Сестра.
Она – мой Оракул надежный
И путь не укажет мне ложный,-
Неведом ей гнусный обман.
Легко с ней, провидицей истой,
С ней путь не покажется мглистым
В любой непроглядный туман.

И я любовался Сестрою
Средь эльфов царившей уже.
И их непонятной игрою,
Что радость дарила душе.
Вдруг эльфы все дружно вспорхнули
Как будто их чем-то вспугнули,
Над Феей кружа в вышине,
Они улетать не спешили.
Немного еще покружили
И все прилетели ко мне.

Конечно же я растерялся,-
Такого визита не ждал.
Я с ними еще не общался,
Ни разу вблизи не видал.
И вот они, рядом трепещут,
Пушистые крылышки блещут,
Бесшумно летают вокруг.
Я к ним протянул свои руки;
Что я, мол, не жажду разлуки,
Что я, мол, отныне им друг.

И эльфы их вмиг облепили,
Как майские будто жуки.
Они не пугливыми были,-
И их не страшил взмах руки.
И я с любопытством понятным
Рассматривал крошек занятных.
Вернее сказать – изучал.
И что я увидел? – О Боже,-
Они на людей ведь похожи,-
Чуть было я вслух не вскричал.

Подобие образа было
Во всем совершенно вполне.
И как улыбалися мило!-
Тем самым похожи вдвойне.
На радость мне эльфы запели,
А петь они хором умели,-
Восторг мой был платой для них.
Но тут появилась дружина
Для эльфов – весома причина,
Чтоб нас вдруг оставить одних.

В размеренном темпе движенья
Дружина являла всю мощь,
Готовая в новом сраженьи
Страдальцам невинным помочь.
Казалось видение снова
Сейчас повториться готово,-
Полнейшее сходство картин
Все в яви, отчетливо, зримо
Но нет впереди Серафима,-
Отсутствует он лишь один.

Взобравшись на камень покатый,
Что высился рядом почти,
Сестра подсказала «Пока ты
Девиз их на стяге прочти»
Полотнище ветром сминалось
И буквы с трудом удавалось
Прочесть мне. Но все же я смог.
По центру полотнища, в круге
Малиновой с шелка хоругви
Сверкали слова «С нами Бог».

Архангела плащ золотистый
Слепяще сиял впереди.
Как воин заслуженный, истый
С панагией был на груди.
Он знак подает и дружина
Застыла тотчас недвижимо
От нашего камня вблизи.
Явление лика Святого
Не вызвало б толка такого,
Как наш несуразный визит.

Лицом обратившись к дружине
Архангел к вниманью призвал:
«Друзья мои, все мы отныне,-
Он голосом властным сказал,-
Исполнены волей Господней.
И миссии нет благородней,
Чем та, что доверена нам
О наших способностях будут
Не только в Раю, но и всюду
Судить лишь по нашим делам».

«И здесь нам во многом поможет
Провидица судеб и дел.
С ней брат её, силою схожий
С Гераклом. Воинствен и смел».-
Рукой указУя на камень,
Что ждал нас, быть может веками,
Архангел меж тем продолжал:
«Мы были ведь все молодые.
И каждый когда-то впервые
В сражении славу стяжал».

Господь одобряет их рвенье
Быть с Вами в едином строю.
Пусть тот, кого гложет сомненье,
Откроет здесь душу свою
И паузу выждав впустую
Избрал он методу простую,
Чтоб ей завершить свою речь:
«Пусть выскажет каждый согласье

На их в нашем деле участье
Подняв обнаженный свой меч»

И молния вмиг засверкала
Над каждым стоящим в строю…
Какого же будет накала
Сраженье в ближайшем бою?…
Мы камень оставили тут же,-
Хотелось в общении лучше
Воителей грозных узнать.
Архангел нам в том не перечил
И сам отошел недалече.-
Как будто он мог помешать.

Ряды моментально распались
И мы очутились в кольце.
Казалось, мы раньше встречались:
Улыбка на каждом лице.
Прекрасное чувств единенье!
Как сильно в пьянящем волненьи
Хотелось обнять мне весь свет.
Вопросы посыпались градом
И быстро на каждый дать надо
Толковый и краткий ответ.

Довольная нашим общеньем
Сестра направляла его.
Я вспомнил уроки ученья,-
Как общего много всего.
Ответы мои так умело
Штрихами украсить сумела.
Что всех покорили они.
Упорным своим лишь стараньем
Ко мне приковала вниманье,-
Сама оставалась в тени.

Теперь самому мне казалось,
Что были дружны мы всегда.
Была лишь разлука – так сталось-
Исчезла она без следа.
И вот – распростерты объятья.
Так только встречаются братья.
И я стал одним лишь из них.
Мы вместе. Что может быть лучше?
Сомнение больше не мучит,
Что нас здесь оставят одних.

Был день на исходе. И вечер
Томленьем нам души стеснил.
Все ждали особенной встречи.
Архангел к тому ж пояснил:
«Ночной небосвод уже скоро
Не свет озарит метеора,
Не блеск ясноликой Луны,-
Небесный ковчег лучезарный
Прольет в небе свет многофарный
Его мы здесь встретить должны

Он Братьями нам предоставлен.-
С Надземного Мира они.
Ковчег их давно уж прославлен…
Смотрите! Я вижу огни»
Над мраморным гребнем Утеса,
Что грудью прикрыл край откоса,
Прорезали темень лучи.
Они направленье меняли,
Казалося, что-то искали.
Но трудно найти что в ночи.

Вдруг небо звезда прочертила,
Лучи в один фокус свела,
Его направленье сместила
И свет на Утес пролила.
«Под стать Серафиму занятье!»
Воскликнули радостно Братья,
Следя за летящей звездой.
Она над Утесом зависла
С понятным для нас только смыслом,
И скрылась, летя над водой.

Ковчег между тем приближался,
Лучи простирая к звезде.
И вскоре уже отражался
Светящимся нимбом в воде.
И вот он уперся лучами
В вершину Утеса над нами
И замер в своей вышине.
На этих лучах, мне казалось,
Махина Ковчега держалась.
Ну право же, всё как во сне.
Но Братья мои были рядом,
И кто-то рукою махал,
Кругом любопытные взгляды,
И гул голосов не стихал.
Сестра мою руку держала,
Её – чуть заметно дрожала.
И очень горячей была.
Она, как и все, с изумленьем,
С открытым уже нетерпеньем
Посадки Ковчега ждала.

Казалось, он был неподвижен,-
Над нами Луною висел.
Но он опускался все ниже
Пока на площадку не сел.
Сравнить его можно лишь с диском,
Но с выпуклым в меру мениском,
Скрывавшим нутро от очей.
Подвижные круглые клюзы
Ковчег обрамляли как лузы,-
То – жерла упругих лучей.

Свет иллюминаторов яркий
Площадку вокруг осветил.
Открылся проём в виде арки
И трап автомат опустил.
Мы быстро построились снова
Услышать Архангела слово
И Он не заставил нас ждать:
«Настала прощанья минута.
По правде сказать, почему- то
Мне грустно Утес покидать

Он символ обители нашей,
Он благость всем душам дарит.
В минуту прощания даже
Он с каждым из нас говорит.
Но воле Господней послушны,
В решении единодушны
Должны мы покинуть его.
Исполнив веление Бога
Опять приведет нас дорога
К Утесу, скорее всего.

Итак, мы идем на посадку
И время не будем терять.
Пройдет она, думаю, гладко.
Настрой свой не будем смирять »
Поднявшись по трапу мы в лоно
Попали большого салона.
Он нас красотой покорил.-
Слоновая кость, позолота,
Повсюду резная работа,-
От ножек  стола до перил.

Роскошные мягкие кресла
Стояли в два круглых ряда.
В них наши расслабились чресла,
В чем не было вовсе вреда.
За ними – по кругу- каюты
Манили желанным уютом,
Свет мягкий салон освещал.
Мы ждали с волнением старта
И долей какой-то азарта,-
Гул слабый нам взлет предвещал.

Вдруг нечто вдавило нас в кресла,
Мы с ними как будто срослись.
То – сила Ковчега воскресла
И с нами поднялся он ввысь.
Недолго в таком состояньи
Держало нас взлета влиянье,-
Все быстро, бесследно прошло.
Но света не стало в салоне
Сверкающий диск лишь на склоне
Дал знать нам, что Солнце взошло-

Сквозь толщу прозрачного свода
Мир Космоса видели мы
От нас его скрыта природа
Завесой мерцающей тьмы.
Обилие звезд поражало
И каждая – мира начало.
Неведомо нам их число.
Сквозь мрак и жестокую стужу,
Что нас окружали  снаружи,
Стремительно вдаль нас несло.

Энергия света. Что это?
Ужели одно лишь тепло,
Которым Земля обогрета
В часы, когда небо светло?
Лишь Братья Надземного мира,
Что шлют нам привет свой с Эфира
Сумели дать полный ответ-
Могучая сила магнита
В лучах нам знакомых сокрыта,
Но видима нами как свет.

Они, наши Братья, сумели
Магнитный поток обуздать.
Добившись намеченной цели
Смогли и Ковчег свой создать.
И вот оно – чудо прогресса!
Как много к нему интереса,-
То плод дерзновенных идей.
Похоже, мы все полюбили
Чудесный Pеrpetuum Mobile,
Творенье нам близких людей.

Легко и бесшумно скользил он
В пространстве космической тьмы
И скорость частично гасила
Лишь пыль, что висела плетьми.
Но брови пилоты все ж хмурят
Встречая магнитную бурю.
Она – словно шторм моряку,-
Минуты весьма неприятны.
И если они многократны
То слов их не впишешь в строку.

Прощайте же, Райские Кущи,
И благостный Остров, прощай.
С радушием, людям присущим,
Земля! Нас, пришельцев, встречай!
Лети к ней, Ковчег наш, лети же,
Ты с каждым мгновением ближе
К родимой планете – Земле.
Какая она голубая!
С ней рядом померкнет любая
Из звезд, что виднелись во мгле.