все стерегли ток полыханий и даже молчаливый дом

Клочок лоскутной тишины довлел над сердца ожиданьем,
а скучный солнцепёк июньский волненья вдохов кипятил
и шёпот воздуха лил в ухо безмолвных писков беспокойством.

Чужой чертог,
глаза чужие
и все цветы в саду чужом,
все стерегли ток полыханий и
даже
молчаливый скучный дом.

Какой-то шмель зудил пространства,
сбивая ритмы всех дыханий,
всё лил и лил протуберанцы
прессуя время ожиданий.
И дрындулет упёртый, наглый
от любопытства стал как глаз
и я неправый злился правым -
ток обстоятельств лил не в масть.

В какой-то миг я потерялся,
меня не стало как во мне:
чужих молчаний глаз смеялся
над тишиной как издевался
и я пошёл в чертог к себе.
Но лишь шагнул в свои покои,
как зажужжала вкруг пчелинность
их словно тыщи было роев
и тишина вся развалилась,
сменила скуки облаченья
на стонь-топлессные волненья.
И солнцепёк качнулся в небе,
сполохом ринув в мою душу.
Пчела ужалила мне вены
и я исчез в цветочных кущах.
И бытие как явь касаний
меня повергло в забытье,
устроив лунные камланья
из дрожей истины в вине.

И лишь глаза,
глаза чужие,
обозревавшие сей пляс,
сбивали вкус, мешали вдохам,
смущали солнца Третий Глаз.
Чужой чертог,
глаза чужие
и все цветы в саду чужом,
все стерегли ток полыханий и
даже молчаливый дом.

Клочок лоскутной тишины довлел тогда над ожиданьем,
а скучный солнцепёк июньский волненья вдохов кипятил.
и шёпот воздуха лил в ухо безмолвных писков беспокойством.
/Альбатрос/