Великому Бунину. Суходол хорош, пропади он...

Суходол. Суходол хорош, пропади он пропадом!
II.
  ...глубокая  грусть  слышалась в рассказах отца о Суходоле... и не даром...
А и Суходол  хорош,  пропади он  пропадом! –
прибавлял он с тою же искренностью  за  тем,
как говорил и за минуту перед тем.      
    Но душа-то и в нём была суходольская, –
душа, над которой так безмерно велика власть воспоминаний людская –
власть степи, косного её быта, той древней семейственности, её судьбе-воле,
что воедино сливала и деревню, и дворню,  и дом в Суходоле.
   Но ведь кровь Хрущевых мешалась с кровью дворни и деревни спокон веку...
Дворня, деревня  и дом в  Суходоле  составляли одну семью.
Правили этой семьёй ещё наши  пращуры.
А ведь и в потомстве это долго чувствуется, хоть в нём меняются и традиции, и миры.    
     Жизнь семьи, рода, клана глубока,
узловата, таинственна, зачастую  страшна.
Но  тёмной глубиной своей 
да вот ещё  преданиями,  прошлым и сильна-то она.
    Письменными  и   прочими  памятниками – нашей памяти крепи –
Суходол  не  богаче  любого  улуса  в башкирской  степи.
Но тем памятники и хороши,
что их на Руси заменяет предание.
А предание да песня – отрава для  славянской  души! 
   Бывшие наши дворовые, страстные лентяи, мечтатели, спавшие на соломе,
где они могли отвести душу, как не в нашем  доме?
 
-----

Иван Алексеевич Бунин. Суходол. (Отрывок.)
II.
... глубокая  грусть  слышалась в рассказах отца о Суходоле... -- А  и Суходол  хорош,  пропади он  пропадом! -- прибавлял он с тою же искренностью, с какой говорил и за минуту перед тем.    
 Но душа-то и в нем была суходольская, – душа, над которой так безмерно велика  власть  воспоминаний,  власть  степи, косного  ее быта, той  древней семейственности, что воедино сливала и деревню, и дворню,  и дом в Суходоле... Но  ведь кровь Хрущевых  мешалась с кровью дворни и деревни спокон веку...
   Дворня, деревня  и дом в  Суходоле  составляли одну семью. Правили этой семьей еще наши  пращуры. А ведь  и в  потомстве это долго чувствуется. Жизнь семьи, рода,  клана глубока, узловата, таинственна, зачастую  страшна. Но темной глубиной своей да вот еще  преданиями, прошлым и сильна-то она. Письменными  и   прочими  памятниками  Суходол  не  богаче  любого  улуса  в башкирской  степи. Их  на Руси  заменяет  предание. А предание  да  песня – отрава  для  славянской  души!  Бывшие  наши  дворовые,   страстные  лентяи, мечтатели, – где они могли отвести душу, как не в нашем  доме?