Одинокий странник

Картина автора 

          Луна сквозь тучи пробивалась, дорогу скудным светом оттеняя; среди теней, живущих ветерка дыханьем, брел одинокий странник, и брел он так, как будто ноша за плечами; и иногда, устав, он ими встряхивал, как будто ношу поправлял, как будто нес чужую боль он, как свою. Но иногда, когда луна из облаков окошка открывалась, карандашом царапал что-то на клочке бумаги, затем вновь встряхивал плечами, груз боли поправляя; и с каждой остановкой ему легчало, уменьшалась боль, а на бумаге строчки появлялись. Так в строчки странник боль переплавлял. Покинув теплый кров, шел странник по дороге вдохновенья, он шел на предка зов. Среди дубрав-лесов искал он музу откровений, идущих от предков и Богов. Его лицо светилось в упоеньи, он излучал, творил, дышал он воздухом самозабвенья, струю из вечности он пил... Бледнее становился лунный свет — заря вставала, мешок из боли за плечами  странника худел — карманы строчки распирали. Дорога в лес, поля, луга вела; в туман, как реку, странник уходил. Кем был он, так и не сказал, да и было ли кому... А поутру на берегу рыбак нашел мешок, набитый доверху бумагой мятой, его он выбросил в костер, и струйкой дыма боль растаяла, и строчкой унеслась в вечность мироздания... Пока костер горел, пока продрогшего детину грел, как будто запах благовоний всего живого души грел. Но тот рыбак не понял знак, он просто выбросил клочки бумаги... Рассказывали в весях-деревнях, что видели, как будто брел и бормотал себе под нос что-то странный путник. Как будто не хотел забыть строку, что сжег в костре рыбак... Никто не видел больше в тех местах странника того; откуда шел, куда ушел, не ведает никто... Но вот с тех пор, когда среди окошка облаков лунный свет — сплетаются в строку тени мирозданья в ожидании, когда же вновь на дороге той появится одинокий странник с мешком из боли на плечах...