Крылья

Во сторонке сказочной жил мужик загадочный.
Где мытьём, где каточно – дожил до седин.
Многого не спрашивал, травы буйны кашивал,
 Брагой будни скрашивал и всегда один.

Сколько соли вылакал, сколько горя вымыкал,
Горьких слёз повыплакал – благо не ослеп!
Всё следил за птахами, с рваными рубахами,
Всё глазенил, ахая, журавлям вослед.

Говоря по-нашему, лопал воду с кашею,
А меж тем вынашивал смуту, ересь, блажь,
Потрудиться до поту, сладить крылья шёпотом,
Сигануть без ропоту с колокольни аж.

День настал летательный, влез на церкву затемно.
Солнце вышло – на тебе – крылья и кресты.
Осенясь знамением, храбро, тем не менее,
Учинил парение с жуткой высоты.

Борода не бритая, морда в кровь разбитая,
Крылья, лыком шитые, грудой возле ног.
От ушибов мается, д веселить пытается:
« Промах ни считается! Жив и то итог».

Молвит зубоскалящим: «Дайте полгодка ещё,
Будет птица та ещё, полечу, Бог даст,
Над полями русскими, над дворцами прусскими,
Там у них прочувствую, лучше ль, чем у нас?»

След его теряется, дело повторяется.
Этим делом мается сколько уж колен.
Разьве ж не охота вам, раза пусть с двухсотого,
Одолеть болотова притяженья плен?