Все то же...

Все те же шторки, скатерти и блюдца,  глазунья на ночь, кофе по утрам.
Ах, как легко скатиться до ублюдства мещанской твари. И в огромный храм, где неба купол так далек и светел , не вылезать из склепа суеты. И делать вид, как будто не заметил, как тают воском давние мечты, сгорая для чужих иконных ликов... 
И ничего уже не изменить. И судьбы века скалят рожи с ников, и кто-то вышний дергает за нить, играя немудреные сюжеты все тех же п'ьес , меняя имена. Где в слизи душ крахмальные манжеты так явственно пересылают " на " неуловимым гнилостным презреньем, из лоска подтекающим душком... И в этом действе с каждым поколеньем исходит кто-то маленьким божком пустой толпы на пол-ступени выше. На более короткий поводок.
Все те же стены. Улицы. И крыши. 
Все тот же полудемон- полубог, ведущий , словно в утреннем тумане, сквозь приглушенный и холодный свет. Он так красиво искренне обманет. В наивность " да" вплетая злобу " нет". 
Все те же толпы суетных прохожих, по атомам стирающих гранит. Все тот же облик мириадов схожих, что код в себе, как жесткий диск , хранит. Не то ухмылку  - маску злого бога, не то прищур зрачка за тетивой.  
Ах, боже, боже, как же... как же много витает душ над матушкой-Невой, невозвращенных, не обретших плоти, не наводнивших город во плоти. 
Все тот же прах . Ворье. Торговцы. Моти. И взгляд порой. Один из десяти безликих тысяч, алчущих наживы деньгами, славой, б..дством кутежей.
Слова лжеумны, обговоры лживы, и взгляды, как у пьяных ворожей, сменивших пол и грим, но не основу. 
Все тот же говор отдаленных мест. 
Все тот же круг. По-новому. И снова. Гольф женихов. Валанчики невест. И бумеранги бывших жен и сплетен. И иглы клуш, торчащи и тупы... 

И этот взгляд, пытлив и незаметен , на самой кромке тени и толпы.