Женщина с дырой и молчаливая труба

С каждым днем все отчетливее понимаю,
Что нет ничего лишнего
Каждый камень в этой стене склеен с другими запекшейся кровью
И всякие города растут на чьих-то костях
Как цветы, что растут из праха других цветов
Мой возраст все еще начинается с двух
И мне не с руки считать каждое открытие абсолютом,
Потому что никто не застрахован оттого,
Чтобы в тридцать пять слоняться по барам
И выпрашивать поцелуи у тех, кто еще пахнет молодостью.

/A i B сидят на трубе,
A больше не пишет
B – будто почти в себе
i – всегда остается между
i дышит/

Такие прозрения всегда как тихий внутренний взрыв.
Так кричишь во сне в надежде проснуться
Но на самом деле лишь шевелишь губами
И сбрасываешь одеяло.
И только когда холод пробирается по голой коже
От кончиков пальцев к вискам
Открываешь глаза и идешь пить воду.
И считаешь до десяти
Потому что считаешь, что все это сон.

/У одной женщины была большая дыра внутри
Она забила ее кошачьей шерстью,
Заклеила розовой тряпкой,
Но каждую ночь из дыры доносились голоса
Они говорили ей: «Полюби свою пустоту»/

Как трудно объяснить ребенку, откуда берутся дети,
Так же трудно объяснить себе, откуда берутся Люди.