Предание

Не отворачиваясь, не горбясь и не хмурясь,
Он выложил все высшее предназначение меня:
Прожить полвека в скорбях, и тогда. Поднять
Народ восстании кровавом и  беснуясь, отойти.

Я внял словам прорицателя, и долго искал
Скорбей по воле Бога и народа. Не раз на плахе
Песни пел о гордости твоей, о, человек скорбей
Но палач прирученный искал предсмертьем
Схваченный оскал...

А я все не давался сторожам. Полночною порою
Нож сжав, их поджидал тюремною стеною
И всякий знал – казненный Алирам свершит
По неизбежности месть свою луком тугую

И час настал – восстал народ, сминая запертые
Двери он водрузил меня, бессмертней, чем сам
От бога взятый род. И возложить венец дубовый...
Ах вот они, они, оковы,- я раньше бесновался

Только род человеческий иным его прозваньем ймет
И острия трегрань суровый взложил себе на
Горло я. «Беснутется»,- кричал народ. Но, это зная
Наперед. Я им сказал: «Клянитьесь моим недвижным

Трупом. Что в беснованье тупом, Не возложете ни
На кого венца.» Сказал, и холодно предался трупам