Это сон

Как избавление от отчаяния
моя немая обездоленность
в дверях полночное раскаяние -
зачем вы вспомнились?

мне золотые дни из юности
насмешливо спешат оскалиться,
когда до дна мы были счастливы,
крылатыми, и не боялись.

и не рвались еще веревками
качели наши поднебесные,
мы не читали еще Бродского
о его выщербленной лестнице

мы не читали Маяковского
о пулях, выпущенных в сердце.
все наши сказки были грозными
совсем по-детски.

три раза за ночь отрекаемся,
а после голубями мокрыми
сидим под плачущими окнами
в когтях у злого одиночества.

пролеты лестничные темные
винтом до ада разверзаются,
никак не кончатся, и нам не хочется,
но мы спускаемся

все вниз и вниз.

дрожащими держась ладонями
перила словно ребра выгнуты,
а где-то под размокшими обоями
со стен слоями отстающими

рукою детской нарисованы
дома, а на их крышах голуби
и небо, и река, и моря край,
и солнышко.

а дом уродливый, хромой и кривится
и поглотить спешит чудовищем
цветы за стеклами щебенкой пудрятся,
и где-то дверь скрипит, и лифты хмурятся.

все это сон. проснись, проснись.

за проводами оголенными,
под двести двадцать тока напряжения
там копошится однобокая
в далеких стадиях гниения

жизнь, о которой даже не подумаешь,
когда мы все хотели космонавтами,
жизнь, о которой откровения
в кошмарах посетят мечтателей

сегодняшняя наша жизнь.