1812 Перед грозой ч50

ч50
Россия сняла бремя откровения и славы,
У тех кто видел суть сияния в роду,
Явиться миру,сокровением державы,
И успокоить предвоенную среду.

Пылавшую восторгом вечной страсти,
Сплетая нити таинств и тревог,
В огромный веер поколения любви и власти,
Вознёсший тризну прямо на порог.

Дух неизбежности рождения харизмы,
Вправляя в факелы горящего огня,
Спасти судьбу Величия Отчизны,
Войной и верой Родину творя.

Ценою , не имеющей значенья,
Перед великим будущим побед,
Вписавших души в пору отреченья,
От Света и Любви Великих Вед.

Вернувшихся за стол переговоров,
Для тех , кто испытал в любви себя,
Достигнув мира , поколениями споров,
Ради чего твориться данная стезя.

Много помог  делу сближения  России с Швецией  один из самых  близких в это
время к  Александру людей — Армфельд.  Энергичный; очень неглупый, страстно
ненавидевший Наполеона, перекочевавший к русскому двору и необычайно быстро
сблизившийся с Александром, швед  Армфельд играл в Петербурге перед взрывом
войны 1812 г. очень  большую роль. Что он очень много способствовал важному
соглашению между  Россией и Швецией — и  подготовке этого дела и завершению
его, — это признали оба шведских представителя в 1811 и 1812 гг. (Шенбуш, а
за ним  его преемник  в петербургском дипломатическом  корпусе Левенгольм).
Армфельд, подталкивая  Александра к разрыву с Наполеоном,  в то же время не
скрывал от себя слабых сторон всего русского государственного организма: «Я
веду  открытую  войну с  господами  министрами насчет  всего, что  касается
администрации, финансов и таможни...  Надо быть здесь, на месте, надо войти
в постоянные сношения со  здешними чиновниками, чтобы удостовериться в том,
как страна эта отстала  от остального мира; русские чиновники, это собрание
медведей, или полированных варваров.  Фридрих II говорил, что Швеция на сто
лет отстала  от века; Россия, по-моему, отстала на  тысячу лет, — так писал
он в доверительных письмах из Петербурга. — В России не существует законов,
которым бы подчинялись» [23]. Армфельд,  замечу   тут  же,  деятельнейшим  образом   вел  интригу  против Сперанского  и  способствовал  больше  всех внезапной  немилости  и  ссылке Сперанского.
    26 (14)  апреля 1812  г. в г.  Эрсбро, в Швеции, была  вполне закончена эта
крайне важная дипломатическая миссия: русский посланник Сухтелен и шведский
наследный принц Бернадотт обменялись ратификацией соглашения. Отныне Россия
могла не бояться внезапного  нападения с севера, когда ей придется бороться
с  Наполеоном  на  западной  границе или  в  центре,  на московских  путях.
Третьим  благоприятным  для  России  обстоятельством  был  мир  с  Турцией.
Поездка графа  Нарбонна в Вильну имела  довольно неожиданные последствия, и
притом крайне  вредные для Наполеона, на  другом конце Европы, в Бухаресте,
где  в это  время  шли мирные  переговоры между  Турцией и  Россией Русским
уполномоченным был Кутузов, турецким — великий визирь. Кутузов изо всех сил
спешил  подписать  мир,  который освободил  бы  русскую  дунайскую армию  и
позволил  бы ей  вовремя  явиться между  Днепром  и Неманом  для участия  в
грозной битве.  Турки после  шестилетней войны с Россией  были истощены, но
все-таки еще  могли держаться, тем более  что знали о готовящемся нападении
на Россию со стороны  Наполеона. Если что смущало великого визиря, то разве
лишь опасение,  что никакой войны между Россией  и Наполеоном не будет, что
состоится примирение, и тогда  Россия все силы направит на Турцию. При этих
условиях  Кутузов очень  ловко  использовал известие  о поездке  Нарбонна в
Вильну: турки  удостоверились, что  дело идет именно к  примирению России с
Наполеоном,  потому  что  зачем  бы  иначе Наполеону  было  снова  начинать
переговоры с  царем. 22  мая в Бухаресте  был подписан мир  между Россией и
Турцией, и мир, довольно  выгодный для России: границей была объявлена река
Прут, Бессарабия  оставалась за Россией, на  Кавказе «исправлялась граница»
тоже в пользу России.

От  Молдавии и Валахии  Россия отказывалась,  и обе провинции  оставались в
руках Турции. Но самое  главное, бесценное преимущество этого Бухарестского
мира заключалось в том,  что освобождалось несколько десятков тысяч русских
солдат,  воевавших  против  Турции;  теперь  их  можно  было  направить  на
русско-австрийскую  границу  против  австрийского вспомогательного  корпуса
Шварценберга,  который  должен  был  вторгнуться в  Россию  одновременно  с
войсками  самого  Наполеона.  Неожиданно  быстро  последовавшее  подписание
русско-турецкого   мира  сильно   подрывало  ценность   австрийской  помощи
Наполеону. Наполеон  был в ярости,  называл турок болванами, и  это еще был
один  из   самых  вежливых   эпитетов,  которыми  он   их  награждал  после
Бухарестского мира.

Таковы  были  те  сравнительно  благоприятные условия,  которые,  казалось,
давали  России надежду  на успешность  обороны от страшного  противника. Но
все-таки  в  Петербурге при  дворе,  в высшем  дворянстве царило  смятение.

Мы можем  лишь в общих чертах  восстановить картину этих настроений, потому
что  знаем о  них больше  всего от  иностранцев. Русские  современники мало
писали об этом, а русские историки долгое время считали своим долгом давать
вместо правдивого беспристрастного анализа какую-то
торжественно-театральную  постановку с  целью  возвеличения патриотического
духа  именно в «высших»  классах русского  общества в годину  нашествия. На
самом же  деле и Бернадотт в  Швеции, и германские монархи,  и датский двор
получали  одно донесение  за другим  от своих официальных  представителей и
неофициальных  наблюдателей, и  все эти  донесения подчеркивали, что  и сам
царь  обеспокоен в  высшей  степени и,  главное, вокруг  него  раздражены и
встревожены  очень многие.  Одни  думают —  и  их меньшинство,  — что  царь
погубил Россию, рассорившись с  Наполеоном, а другие — и этих большинство —
являются  непримиримейшими  врагами  Наполеона,  сочувствуют  надвигающейся
войне, но  почти единодушно считают, что  Александру не справиться с идущей
на  Россию  грозой  и  что  хорошо  бы  царя как-нибудь  устранить  за  его
ненадобностью   и  слабостью   и  заменить  кем-нибудь   более  подходящим.
Иностранцы  (швед Левенгольм  например)  ушам своим  не верили,  слушая все
пересуды   и  раздраженные  речи,   громко,  как   ни  в  чем   не  бывало,
произносившиеся  в петербургских  аристократических салонах весной  1812 г.
Е.В. Тарле Нашествие Наполеона на Россию.

На общество,знаменье снизошло и в одночасье,
Сменилось с угождения до непринятия внутри,
То чувство , что даёт душе опасность в счастье,
От чувства верности к Величию Страны придти.

И тот кто смог принять себя перед войной,
Тот и поверил в истинность другого,
Ушедшего в переживанья с головой ,
Не утвердив в моленье благодарности основу.

Отечество в опасности века!
И нет другой,для русского награды,
Стоять защитником в границах навсегда,
Доверив царственному роду бремя славы.

Он вознесён ,из вечности сияющей сутьбой,
На пьедесталы , управлять велением столетий,
Несущих миру ,свет любви святой,
Спасая от нежданных лихолетий.

Величием ,сжимая до предела волю,
Людей ,не укоряя непринятием судьбы,
Они несут свой крест Величия и Долю,
Верша знак повеления обычаям страны.

Возглавив ,лично поданным примером,
Наследие Божественной Любви,
Творя устой на службе роду офицером,
И отдавая сердце Родине Божественной Мечты .

Спасавшей род , известной миру верой золотой,
Входящей за пределы тьмы и света счастьем,
Творящим дух восторга радости святой,
Боготворя исток любви Божественным Причастьем.

Так молния таится в грозных небесах,
Нависших над землёй в очаровании мгновений,
Ударом грома ,очищая место в душах и устах ,
Являя веру,с пьедесталов вечных откровений.

Она бросает и сейчас в горнило тризны ,
Стекая огненной рекой в события и дни,
Тех, кто стоит на страже мирной жизни,
Скрепляя братством крови суть Величия Страны.

Россия все века едина воинством и славой,
Примером миру в счастье родовом,
Творя Величие Божественной Державой,
Соединив усилия с Божественным Творцом.

И он , услышав мира речи,
Сравнит своё сияние в умах,
За счастье ,принимая наше вече,
Творящее покой в истории томах.

Она всех выведет на жизни поворот,
Где Вера ,Счастьем Жизни Дух Творения венчает,
Там тьмы кончается,задуманный в борениях исход
Там Свет Отчизны ,Вечной Русской Славой Воссияет.