Не веришь? А зря...

В то лето все против меня ополчились,
Как будто какой-то вселился в них бес…
Но я не сдавался и всё получилось—
За плечи рюкзак и да здравствует лес!

Люблю я бродить по тайге в одиночку,
Рыбалку на зорьке и запах ухи.
А в спальнике лёжа, под звёздами ночью,
Рождаются сами собою стихи.

Однажды в такую забрался я чащу,
Куда не гонял своих тёлок Макар…
Бреду осторожно сквозь сумрак звенящий
И вдруг оглушительно на ухо – кааррр!!!

Я чуть не подпрыгнул! Ворона-зараза
Уселась на толстом сосновом суку.
Нахохлившись косится пуговкой-глазом,
Прочистила горло и всё, ни гу-гу.

Чего тебе надобно, вещая птица?
Чего ты отчаянно крутишь башкой?
Ага, я похоже нарушил границу…
И лес здесь какой-то совсем не такой.

Вокруг очень сочная яркая зелень,
А дальше поляна с высоким костром.
Пахнуло каким-то загадочным зельем
И с чистого неба осыпался гром.

Сидят у костра – в это трудно поверить,
Без страха на них невозможно смотреть—
Не то полу-люди, не то полу-звери…
И мёд из бадьи уплетает медведь.

Сохатый глядит на меня с интересом,
Блестит серебро на огромных рогах.
А вот и избушка, повёрнута к лесу,
На сваях.., а может на курьих ногах?

И филин с конька зенки жёлтые пучит.
Избушка имеет тот самый дресскод.
Огромный и чёрный о чём-то мяучит
Вальяжно, учёный конечно же кот.

Светло словно днём на поляне дремучей,
Отчётливо каждая травка видна
Цветок распустился неведомый жгуче,
На небе огромная всходит луна.

Смотрю и становится всё интересней.
Вон там - у блестящего зеркала вод,
Под всплески воды и тягучую песню,
Русалки текучий ведут хоровод.

Какой же я дурень! Как мне позабылось,
Что нынче настала Купальская ночь?
В волнении сердце тревожно забилось,
И я потихоньку отправился прочь.