Поэт в России

Когда у старика сломалась шейка
Бедра – уже не прежний он ходок.
Как говорит Евгений Евтушенко,
Поэт в России больше, чем хот-дог.

Поэт в России больше, чем сапожник,
Поэт в России больше, чем гончар,
Береза, дуб, осина, подорожник,
Заложник пусть не гения, но чар,

Которые не снимет даже Пушкин,
Не затуманит даже анаша…
И у поэта ушки на макушке,
И у поэта зрячая душа.

Поэт в России больше, чем наместник,
Свидетель поражений и побед.
Поэт в России больше, чем на месте,
Поэт в России больше, чем поэт.

И проницать – повинность и призванье,
Поэты – как открытые краны.
И эти вены, вскрытые не в ванне,
Исходят кровью века и страны.

И сами их носители исходят
За межи, за границы, за терпеж.
С поэтами и бед не происходит,
А кажется, что корчатся без кож.

Отыщут не овчарки, не ищейки
Те в глотку правды вбитые комки.
Поэты бедрам не ломают шейки,
Зато ломают шеи и замки.

Они вскрывают сущностные коды,
Живя лишь над, пусть загнанные под.
Поэты – это первенцы свободы,
Когда ни вер, ни радуг, ни свобод.

Они таких разносчики инфекций,
Оголена пред коими толпа.
И несколько достаточно инъекций
Для ушатанья этого столпа.

Закон – скала, однако даже это
Разрушиться способно невзначай.
И все подвластно разуму поэта,
Несущему тревогу и печаль.

Но это потаённо и глубоко,
Особенно в зеленых новичках.
Куда глядит взыскующее око,
Когда другие – в шорах и очках?

Когда на массе – розовые стекла,
Стекольщики, как водится, в бинтах.
И все вокруг искусственно не блёкло,
А истина – в естественных цветах.

Бутоны роз нейдут у нас тулупу.
А соловьями не поют сычи.
Поэт имеет собственную лупу,
Что выправляет слабые лучи.

Поэт и правду даже преломляет,
Меняя направление словам.
И хвост у той собаки ущемляет,
Которая недружественна вам.

О, у меня такое тоже было,
И в миражи я верил горячо!
Дотоле мою душу не знобило,
Пока не села муза на плечо.

А уж за ней такие все витии,
Такие трубадуры за спиной!
И начались мои перипетии,
И понял я, насколько я больной.

Насколько я недужен этим даром,
С которым не отправишься к врачу.
И, времени уже не тратя даром,
Я с той поры без устали строчу.

Мне видится невидимое прежде,
Мне слышится неслышимое вновь.
И хочется в немеркнущей надежде
Разить лишь в глаз, не попадая в бровь.

А жизнь моя течет без приключений,
Я не ношу ни шпагу, ни пращу.
Но в океане смыслов и значений
Я только откровение ищу.

Я не могу без целей и мишеней,
Поэт в России больше, чем стрелок.
Но, испытав достаточно лишений,
Не прохудил я напрочь котелок.

Пусть годы рассыпаются, как вехи,
Но знания – бесценные плоды.
И что латать у времени прорехи?
Прорехи – это окна и ходы.

На веки нам особые приметы
Наносит ночь дыханием грудным.
Уж таковы, наверно, все поэты
С диагнозом в истории одним.

Уж такова их доля – быть на стреме
И вечно над обыденным парить,
И ничего не знать на свете кроме,
Как голосом бессмертным говорить.

Мне кажется, я выучил законы,
А кажется – не выучил совсем.
И, наблюдая хаос заоконный,
Я существую мимо этих схем.

Я существую мимо направлений,
Не потеряться только мне в пути б.
Какой пророк, какой там, к черту, гений?
Обычный сомневающийся тип!

Но так я исповедую пустыню
И добываю собственный экстаз.
И, принимая нечто за святыню,
Не верую в чужой иконостас.

И у меня свое на это войско,
Свои, а не трофейные клише.
И я еще не знаю, что за свойство
Ношу я в переменчивой душе.

Не надо вам вторгаться в эту область:
Какой, мол, интересный экземпляр!
И даже препарировать особость
Мою не надо, глядя в окуляр.

Хоть я – удобный корм для пересуда,
Пусть не распутник, но и не монах.
Я просто, очевидно, не отсюда,
Немного заплутал во временах.

И что сказать в моем непостоянстве,
И как себя с пространством увязать?
Что я в таком несвойственном пространстве
Еще пытаюсь что-то доказать?

Ума во мне как будто не палата
И нет на мне ни шпор, ни эполет.
Да только вот душа моя крылата
И где-то в ней отыщется поэт.

На поле брани славные штандарты,
А с поля брани стыдно убегать.
И душу ранят серые стандарты,
И хочется шаблоны низвергать.

Народ вокруг пестрит, конечно, разный,
В достатке и проныр в нем, и задир.
И только у меня наряд не праздный,
Что выписал нездешний бригадир.

Есть огоньки, что в небе негасимы,
Они нам и указывают путь.
И скоро я свои истрачу силы,
А, может, унесусь куда-нибудь.

Мне кажется иль видеть приходилось,
Теперь и не припомнится к тому ж,
Что там бы это свойство пригодилось,
Где крылья шьют особые для душ.

2015