Из декабрьских ноктюрнов

1.
Тлеет грусти глупый уголёк,
забывая  радостное пламя.
Ночь. Окно. Москва. Иерушалаим.
Задержи меня хоть на денёк!
Разве ж я тебе не мотылёк?
Разве ж ты ему не огонёк?

2.
От идиотизма есть ли средство…
Соберётся жизнь в комок – до крика.
Чтобы не остановилось сердце,
позову на помощь Фредерика.
И nocturne играть мы станем громко.
Очень громко.
Грозно.
Страстно.
Рьяно.
Слышишь? Мы к тебе идём по кромке
крыш – по снежной ниточке piano.

3.
Тебе я ни к чему,
но всё ж пришла не зря.
Не одолеть уму
звучанье декабря.
Послушно входят в ритм
пространства, имена…
Над пропастью парим.
Запомни.
Поминай.

4.
Не есть,
не пить,
смотреть на ветер,
не видеть дна.
Москва!
Москва на белом свете.
И тишина.
От праздных взглядов сокрыта клетка,
молчит жако.
Молчит гитара.
Смотри, кокетка, –
как высоко.

5.
В вигваме строгого режима,
бессонной тенью одержима,
мотаю срок.
А где-то ласковые речи,
луна и звёзды,
лодка,
речка
и костерок…

6.
Песня за песней,
чашка за чашкой…
Выхода нет.
Нет послабленья.
Не в жизни счастья.
Выключи свет!
И холодильник,
и телевизор,
и телефон…
Молча.
Наощупь.
Вот он уж близок  –
сон… унисон…

7.
Я снова платье чёрное надела,
чтоб в зеркала уйти и заблудиться
и растранжирить темы главной тело
по отраженьям. А на то и есть блудница.
И биться больно волнам вольной ловли.
А ты утёс. А я не прекословлю.

8.
Платье чёрное было вечор.
А сегодня я в белом.
Прицепился заботливый чёрт –
отцепиться успела!
Он ведь снова со мной –
нерушимой стеной –
караулит и лечит –
беззаботный,
бесстрашный,
смешной
вестник Замоскворечья.