Любаров и любаровцы

==

Совсем недавно вышел новый альбом  Владимира Любарова с загадочным полуидишским названием «Цимис мит Компот»  - прелестные картины художника предваряют аж три предисловия: Виктории Токаревой, Льва Аннинского, и мое. Альбом дорогой, вряд ли  большинство моих друзей его приобретет, поэтому решил опубликовать мой текст.
--

Побывав на  выставке  Владимира Любарова, внимательно изучив три альбома его работ, я теперь могу отчетливо сформулировать, что такое талант. Талантливый художник – это человек, который умеет, который в силах, которому удается, которому нравится свободно обращаться со своим воображением, своими способностями и неспособностями. Способностями обладают  многие люди. А вот  свободно обращаться с ними удается только единицам. Вы спросите: а зачем я примешал сюда неспособности? О, они играют огромную роль.  Неспособности, банальности, ничтожности все время  под рукой, они жаждут быть использованными. Так вот Любаров  свободно, легко, с большой радостью посылает их на три буквы. Я просто вижу по его  работам, как он  вышвыривает эту пакость из своего воображения.
Самого  Владимира Семеновича Любарова я видел один раз в течении  недолгого времени на его выставке в филиале Бахрушенского музея. Да еще прочитал его лихо написанные автобиографические заметки. Этого совершенно недостаточно, чтобы заявить: я знаю этого человека. Но зато я знаю воображение этого человека, плоды воображения этого человека.
Владимир Семенович Любаров создал, нарисовал, выдумал, выстроил,  выпестовал немного немало - свою особую страну - Любарию,  в которой живет-здравствует единственный в своем роде народ – любаровцы. Если не ошибаюсь, ему удалось  совершить эту эпического масштаба работу за неполных тридцать лет. Есть русский народ, английский, немецкий и так далее, и так далее, и есть любаровский народ.  Народ молодой, растущий - и количественно, и качественно. В настоящий момент этот народ  в основном состоит из русских и евреев. Но это не  просто русские и евреи, они сначала любаровцы, а потом уже русские и евреи. Смотреть на этот народ, на его представителей, которые предстают перед нами на земле, в воде и на небе в самых простых и самых невероятных ситуациях и позах доставляет большую и, главное, неожиданную радость.
Неизменная особенность буквально любого, каждого любаровца - на него нельзя смотреть без улыбки. Любаровец может быть алкашом, мошенником, халтурщиком, даже страдать ксенофобией  – все равно  вызывает улыбку. А когда другой человеку вызывает у вас  улыбку, это значит, что он чем-то похож на вас, что вы чем-то похожи на него. Художник вас никогда не видел и не увидит, а вот взял и выдумал, нарисовал таких людей, с которыми ваша душа  ощущает что-то родственное. И вы смотрите на них/на себя и улыбаетесь. Вы себе нравитесь. Это стратегия Любарова: он хочет, чтобы человек, несмотря ни на что, какой бы он не был, чтобы с ним не случилось, в какой ситуации бы не оказался - он должен хотя бы чуточку себе нравиться. Хотя бы чуточку он должен быть собой доволен. Это, я бы сказал, божественный взгляд на человека. И я совершенно определенно утверждаю: художник Владимир Семенович Любаров обладает божественным взглядом на человека.
 Его мужчины и женщины в большинстве своем не худышки какие-то, а широкоплечие, широколицые. широкозадые, плотно, крепко сложенные, в них ощущается щедрость  Создателя. На плече, на голове, под мышкой или еще в каком-то месте  любаровца вы обнаружите какую-нибудь птичку или курочку или кусок арбуза или не знаю что. Крупный план человека предстает на картинах Любарова не сам по себе, за его спиной, а так же справа и слева – неподалеку и совсем далеко, на среднем и общем планах, если хорошо присмотреться, мы видим окружающий его мир – других людей, животных, домишки, на крышах которых тоже что-то или кто-то стоит, лежит, торчит, что-то там происходит или вот-вот начнет происходить. Нас много, мы разные, одних видно хорошо, выпукло, другие едва различимы, но они тоже есть, есть! Народ Любарова не любит, не терпит одиночества.
Я где-то прочитал, что для Любарова принадлежность человека к определенному типу, к определенному сословию важнее, чем уникальная индивидуальность каждого. Это неправда. Это кажется. Когда я первый раз оказался в Японии, мне казалось, что все японцы на одно лицо, я поначалу отличал только мужчин и женщин. Но через два-три дня, присмотревшись, я убедился - нет ни одного японца похожего на другого японца. Каждый - индивидуальность. Просто, не прыгайте глазами, как блоха, от картины к картине, спокойно, не спеша присмотритесь, и вы увидите, что каждый любаровец отличается неповторимым своеобразием внешности и характера.
В картинах Любарова все время ощущаешь, что человек одновременно, и один единственный в своем роде, уникум, и  такой же, как многие, как все. Ты и похож на всех, и не похож ни на кого. Художник своими работами показывает, как  взаимозависимость, борьба этих двух одновременно живущих в человеке сущностей, формируют богатейший репертуар драматических и комических сюжетов жизнедеятельности любаровцев. Для Любарова человек – это памятник его родителям, учителям, соседям, сослуживцам, собутыльникам – всем тем, кто в течении жизни вложились в этого человека, выделали его таким, какой он есть. И это чистая правда: мы ходячие памятники всем тем, кто в нас вложился, особенно в молодые годы.
Любаров насмешлив. Он своими глазами заключает  людей в кавычки. Он и меня взял  в кавычки, когда мы встретились. Это был уже не я, а как бы я. Но смеется он над нами безобидно, щадяще, он как-то так над нами смеется, что мы сами постепенно начинаем вместе с ним смеяться над собой.
Все мы любаровцы – и те, кто нарисован на его картинах, и те, кто  смотрит на нарисованных. Художник Владимир Любаров помогает нам лучше узнать себя и за это мы ему благодарны.

==