Белая ворона

Зачем я рвусь куда-то в облака?
Зачем мне нет нигде покоя?
Когда я здесь, мне хочется – туда…
Когда я – там, мне чудится иное…

И почему никто мне не поможет
Метания души унять?
Рожденный ползать, ведь летать не может.
Когда же мне это дано понять?

К чему же думать без конца
О смысле жизни своей бренной?
Ведь не хочу же я венца
Великомученицы бедной…

Душой и мыслями я – там,
Где вы, где боль и нищета.
Я знаю, как нужна я вам…
А здесь ведь тоже маята.

Да, здесь жара и плавятся мозги
И сердце накрывает чернота.
В конце тоннеля не видать ни зги,
И всюду только пустота.

Ведь я представить не могла,
Как много кочек впереди,
Я и подумать не могла,
Как тяжко мне по ним идти.

И сходит день за днем на «нет…»
Ах, как бессмыслен  дней тех  ход,
И в вечной «суете сует»
Уж в Лету канул целый год!

А в голове, в измученном мозгу,
Мелькают мысли, как мгновенья,
И выгнать их ничем я не могу
И ночи жду, как избавленья.

Но стоит лишь Морфею опуститься
И бережно меня обнять,
Как тут же прошлое мне снится…
И где я? – не могу понять.

И вижу я мой милый Крым,
Его весну и золотую осень.
Я вновь хожу по улицам родным,
И вновь дивлюсь на неба просинь.

Мне чудятся картины прежних дней,
Любимая работа, сослуживцы
И старый дом на улице моей,
И вижу я соседей лица.

Но чаще всех приходит мама,
Как прежде я ее люблю.
Я чувствую, как исцеляет рану
Она душевную мою.

Потом Морфей ко мне приводит
Моих родных, моих друзей…
Так ночь, в конце концов, проходит
И снова день на смену ей.

Опять бесцельный и пустой.
И снова мучает вопрос,
Такой, казалось бы, простой,
Один вопрос и мысль одна:

«Зачем я здесь, кому нужна?»
Я только белая ворона,
Средь черной братии своей.
Я телом на земле Сиона,
Душой – среди своих корней.

От белой стаи я отбилась,
А к белой стае не прибилась:
Я думаю не так, я вспоминаю
И потому тоскую и страдаю.

А надо прошлое забыть,
Воспоминания убить
И душу в панцирь заковать,
Вопрос «зачем?» – не задавать.

Здесь большинство так поступает,
Чтоб спать спокойно, есть и пить.
Благоразумный понимает:
Воронам белым здесь не жить!

Июль 1998 года, через год после репатриации