Прислушиваясь к шагам за окном

Я с мишенью на спине,
ты в пальто коротком.
Липнет граффити к стене,
а репей к колготкам.

Пирамидой каблука
улицу стоптавшей
держит в луже облака
туфелька из замши.

Колпаком от колеса,
выпуклостью глаза
я ломаю голоса.
Ты молчишь, зараза.

Жирное авто рычит.
Нынче я в ударе,
рву фонарные лучи
школьнице в гербарий.

В стороне, где жёлтый свет,
греясь папиросой
на бетонный парапет
двое сели косо.

Суетливый по стене
опустился наземь.
Крест, мишень моя, на мне,
тем я и опасен.

Спрятав сумерки в кусты
тарой от портвейна,
я прилип к тебе пустым
семечком репейным.

Не сердись, я упаду
там, за поворотом.
Увидав мою беду,
кто-то крикнет: «Вот он!

Он, который прячет сон
в синее чернило!»
Я лечу, как махаон
от цветка жасмина.

Избегая жадных глаз,
уводя незрячих,
пролечу я мимо касс
в брошенные дачи.

Сяду на сухой репей,
потеку по формам,
ощутив глоток корней
пересохшим горлом.

Свет от семени цветком
из моих волокон,
его лунным мотыльком
разорвёшь ты кокон.

Каблучков я слышу стук!
Мы в житейской драме
замыкаем странствий круг,
встретившись губами.