Отче наш

Он ушел, ничего не оставив нам -
Ни записки, ни денег, ни запаха.
Мы живем по его правилам,
И дрожим, успевая дышать впопыхах.

Он пил водку за правду и Сталина,
И бил мать по лицу по праздникам.
Слишком правильный в мире неправильном,
Обреченный несчастный отказник. Он

Не верил и людям не доверял,
Никого не любил, казалось бы.
Жизнь свою поломал и мою помял,
На кулак заменяя крест в мольбах.

Он придет на небесный контроль с утра
И покажет потрепанный партбилет.
Они скажут: «Входа политрукам
Нет,» -
Закивают,  - «Тебе, сын, не место тут
Вышний знает, кого к вратам пускать.»

Только честных таких, что не врут, не прут,
С лупой днем да с огнем не сыскать:
Сплюнет, громко назвав фамилию,
И засунет Петру ключ от райских врат,
Партбилет и карманную библию
Прямо в благоапостольный ладанный зад.
 
А плевок долетит до Америки
И собьет сорок пять истребителей,
В сатанинской поганой истерике
Погребая страну потребителей.

Он костры разжигал пальцами, он пожары тушил ими же.
Только так и не смог встретиться
с озверевшими
такими же.