Из цикла Мужчины тоже плачут - Первые сумерки

Первые сумерки
На улице упали первые сумерки. Он сидел в своем офисе, и устало опустил голову на руки.
- Как неохота идти домой! Когда это уже закончится? Как я устал!
Он потер ладоням  лицо.
На работе уже никого не было, все давно разошлись по домам. Подписаны все бумаги, прочитаны все газеты. Но подняться с кресла и заставить себя идти домой не хватает ни сил, ни желания.
Сколько раз давал себе зарок завязать с романами на стороне! И каждый раз, завязывая все тот же новый роман, сам себе обещал, что это в последний раз. Но этот «последний раз» все повторялся снова и снова.
- О, женщины! – вздохнул Иван Петрович.
Дома только стало все налаживаться: выдал замуж дочку, жена опять начала улыбаться…Он хорошо понимал, сколько горя приносит ей своими похождениями, но ничего с собой поделать не мог. Только заканчивалось одно увлечение, тут же находил другую пассию. И все начиналось сначала!
Почему? Почему он такой?
Иван Петрович тяжело вздохнул. Сам себе до сих пор не может простить ошибку молодости. А она состояла только в одном – он слишком рано, и совсем не подумав, женился! Женился и сделал несчастным не только себя, но и жену. Она то его любила! А вот он? А он просто не отличил простое увлечение от настоящего чувства. Овладевшие им в то время страсть и желание, принял за любовь. Но, увы…
И поздно было уже что-то менять – и на сегодняшний день он оказался женатым человеком, который в браке не нашел ничего, кроме одиночества.
Как ни старалась жена заполнить их семейную жизнь «жизнью» - все оказалось тщетным! Рождение дочки ощастливило его, но только на несколько лет. Маленькая Варя с ним и засыпала, и просыпалась! Увидев отца, детское личико сразу озаряла лучезарная улыбка, девочка, что-то лопоча на своем языке, тянула к нему ручки.
Тогда Иван Петрович подумал, что, наконец, нашел, чем заполнить пустоту совей жизни – заботой о дочери!
Но время шло, Варвара подрастала, и ей уже больше чем отец, нужна была мать, женщина. И снова в душе Ивана Петровича проснулось одиночество: тяжелое, глухое, немое. Чтобы спастись от него, он снова с головой  окунулся в работу. Благо начались большие перемены в коллективе. Новые программы системы управления районного образования захватывали, давали размах мыслям и возможностям молодому специалисту.
Но вот…
На одной из конференций его взгляд остановился на высокой белокурой женщине. Она появилась в городе недавно, заняла должность директора одной из школ. Длинные волосы волнами спадали на плечи, бедра обтянула темная, «французской длины» юбка. Высокий каблук делал ее еще выше и стройнее.
Женщина повернула голову, встретилась взглядом с Иваном Петровичем, улыбнулась. Сверкнули ровные белые зубы. Еще он заметил (или показалось?), что она ему чуть заметно подмигнула.
Но этого хватило, чтобы он в очередной раз увлекся!
И вот эта «сердечная боль» длится уже около восьми лет. За это время Иван Петрович поднялся по карьерной лестнице до начальника управления. Светлану Николаевну, с его помощью, назначили заместителем.
Хоть и было еще несколько легких флиртов, все же их связь не прерывалась. Даже когда Светлана Николаевна с мужем уехали в областной город, заняла пост заместителя главы администрации, они продолжали встречаться, где только оказывалось возможным.
Два года назад Светлана Петровна развелась с мужем, и Иван Петрович жил теперь на две семьи: дома с женой и дочерью, в командировке – с… Как называть Светочку он и сам уже не знал: женой – неправильно, любовницей – обидно.
Такая жизнь, постоянные проблемы выбора, не давали заглянуть самому себе в душу, в сердце. Не хватало времени ни разобраться, ни определиться, ни что-то поменять.
Жена, конечно, знала о его второй семье, но, ради сохранения своей семьи,  отца для дочери, молчала. Но главным все же было то, что она никак не могла его разлюбить. Не могла, и все! Мучилась, страдала, но возвращался – встречала завтраком, ужином. Смирилась… Довольствовалась теми редкими минутами ласки и нежности, которые он ей еще дарил. Помнила и ждала.
Все прекрасно понимал Иван Петрович. Понимал, что мучает жену, себя, многих других, но не находил выхода из своего одиночества.
Мужчина улыбнулся.
- Кому скажи, что он до сих пор чувствует себя одиноким, засмеют!
Карьера удалась, семья, женщины вокруг вьются, только помани! А он…А он до сих пор не может простить себе свою же свадьбу, что до сих пор ищет ту, ради которой забыл бы всех прежних.
- Заелся ты, Иван Петрович! Пресытился!
Но это не так!  Вот Света… Вроде захватила душу, затронула струны, но не настолько, чтобы из-за нее бросить семью, бросить искать кого-то в толпе. Значит, чего-то не хватает. Все есть, а вот того волшебного, не хватает.
А сегодня Светлана Николаевна поставила вопрос ребром.
- Знаешь, Иван, - сказала она, накрывая стол за ужином, - устала я.
- Давай помогу, - поднялся мужчина, - ты же знаешь, я могу и сам…
- Я не об этом, - отмахнулась она, - я устала уже столько лет жить в роли непонятно кого – ни жены, ни любовницы. Давай определяться. Пора и совесть иметь! – вытерла она набежавшие слезы. – Дочь у тебя уже взрослая, замужем. Хватит жену жалеть. Пожалей меня. Да и мучить нас уже хватит!
Она подняла на него глаза – большие, в слезах, с болью.
- Решай!
Иван Петрович слушал женщину молча. Вертел в руках вилку и слушал. Она права, конечно, она права. Надо решать, хватит мучить их.
Сердце екнуло.
- А кто меня пожалеет? Кто меня поймет, кто поймет, как мне тяжело? – подумал он.
Медленно поднялся, вздохнул.
- Я подумаю, - направился в прихожую.
- Ты не останешься? – спросила Света, увидев, что он взялся за куртку. – А ужин?
- Я поужинаю в гостинице. Созвонимся.
Дверь тихо закрылась.
- Он больше не придет, - вздохнула Светлана Николаевна.
Поднялась, начала собирать посуду, склонилась над раковиной. Из глаз падали капли.
- Как я устала, - прошептала она,


В гостинице Иван Петрович  долго не мог заснуть. Ходил  по комнате, курил. В сотый раз прокручивал всю свою жизнь, взвешивая, стараясь все расставить на свои места. Не сходилось, не клеилось. И в тысячный раз проклинал себя за неразумную свадьбу!
Все сам испортил, положил на рельсы свое сердце. И жизнь, как грузовой поезд, давит его и вот-вот раздавит.
Как жить дальше? Снова глухое одиночество?
Он махнул рукой.
- Какое к черту одиночество! Вот одна крутится вокруг да около!
Он улыбнулся. Около года назад принял специалиста – женщина лет сорока. Активная, смелая, смышленая. Работа закипела, забурлила. Сразу поднялась планка качества  дошкольного воспитания, внеклассной работы, художественной самодеятельности школ. Она с новыми силами, с завидным рвением и идеями ринулась в массы. Сначала Агнесса ничем не привлекала Ивана Петровича, но все чаще стала мелькать в поле его зрения. Как бы невзначай в коридоре встретится, в столовой рядом пройдет. Да и через полгода и прическу сменила, одеваться стала лучше, ярче. В командировки старались вместе бывать – по школам, по району.
А недавно проводили большую выставку  в области творческих достижений детей – поделки, рисунки, фильмы, костюмы, вышивки, плетения. Чего только не насобирала!
Ну, после выставки, как полагается, посидели в ресторане, пообщались. Не помнит Иван Петрович, как оказался в ее номере. Хотя Светлана ждала! А попал вот не к ней…
Мужчина снова улыбнулся. Мечтательно, игриво. Какое наслаждение приносят все-таки скрытные отношения! Украдкой встречаться  всего на несколько часов, а то и меньше! Аж дух запирает! А она ничего! На людях вся такая примерная, официальная, а наедине…
Смущает одно – возраст! Лет так на …надцать моложе она его. Но ведь не отказала! Даже мужа не побоялась!
Сослуживцы, правда, иногда косо поглядывают, не одобряют. Но им то что? Пусть помалкивают!
Теперь вот в перерывах между женой, Светланой и Агнесса не обделена вниманием. А перед вот этой командировкой, секретарь проговорилась, что на развод как будто подала. Может на меня серьезные виды имеет? Ну, пусть помечтает! Мне решать, что делать. В крайнем случае, как всегда – деньги все решают.
- А что, может она  и есть то, что мне надо? – подумал мужчина, улыбаясь приятным воспоминаниям.
Но сердце ничего не ответило. Так стукнуло чуть громче – все ж приятные минуты адреналин по крови гоняют! И престиж среди мужиков какой – молодая!

Но все же мысли, почему он не может решить, с кем жить, почему не уходит от жены, не покидали его. Иван Петрович только под утро смог заснуть.
А в восемь зазвонил телефон.
- Иван, - голос Светланы был взволнованный и хриплый – видно всю ночь проплакала, - что ты решил?
- Света, прости, - тихо проговорил мужчина, - не дави на меня.
- Я ждала восемь лет. Больше не могу. Мне нужен ответ, - не сдавалась женщина.
- Ну, тогда, - он еще не совсем решил, что скажет, но внутри уже знал, что пора, пора расставаться. – Я думаю, нам на некоторое время надо прекратить…
- Я поняла, - Светлана Николаевна вздохнула, - конечно, так для тебя будет лучше, – помолчав,  добавила, - не понимаю только, за что я тебя столько лет любила? Знала же… - и положила трубку.

На следующий день, после конференции он, не задерживаясь, как это случалось раньше, сразу же отправился домой. Молча, сердитый и хмурый он снова и снова прокручивал свою жизнь.
Дорога тянулась ниточкой, деревья мелькали быстро. Водитель, видя плохое настроение шефа, не завязывал разговор. Знал – нельзя трогать, а то так попадет, потом только и получай! Много лет Андрей работает с Иваном Петровичем – еще тот только начинал с молодого специалиста. Приходилось по району поездить, много километров исколесить вместе. Потом, как стал начальником, Иван Петрович забрал Андрея к себе – водитель проверенный как специалист, и как молчаливый, и как «не трепач» тоже подходит. Знал Иван Петрович, что лишнего его водитель нигде и никому не расскажет, а если надо, то и «прикроет».
И Андрей знал своего шефа, знал на все «пять»,  и жену шефа знал – хорошая, умная женщина. Иногда думал: « Почему она все терпит? Зачем?». И не находил ответа. Удивлялся и восхищался. У самого жена давно бы уже глаза выцарапала, если б он вот так…
Домой приехали ночью. Иван Петрович тихо зашел в комнату – жены не было.
- Интересно! – подумал он. – И где это мы по ночам ходим?
Ни записки, ни ужина на столе. Видно не ждала его так скоро.
Он походил по комнатам. Тишина. Принял душ, включил чайник. Но пить чай расхотелось. Зашел в спальню. Пришлось самому расстилать кровать. Поежился, ложась на холодные простыни.
- Хм, и не замечал никогда, что в постели бывает холодно, - подумал он.
Хмуро уставился в потолок.
- Ну вот, - подумал он, - а что если жена бросила меня?
Он рассмеялся. Да никогда! Да никогда она от меня не откажется! Будет страдать, мучиться, но терпеть.
Утром, одеваясь на работу, позвонил дочери.
- Привет, цыпа, как внучок, стучит? – Дочка была на восьмом месяце беременности, ждали мальчика.
- Папа, ты был у мамы?
- Где? – не понял он, - где у мамы?
- Как где, папа, - закричала дочь, - мама в больнице! Ты, что, не знаешь?
Он молчал. Вчера пришло сообщение на телефон от жены, но он не стал его читать. Потом забыл. Не до того было!
- Ты что молчишь, папа? – голос в трубке вывел его из раздумий. – Мама же тебе написала!
- В какой она больнице, в каком отделении? – он говорил глухо.
- Папа, ну что же ты… - укоризненный голос дочери добавил стыда. – Мама в кардиологии.
- Сердце? – спросил он.
- Ну а с чем лежат в кардиологии?
- Хорошо, я сейчас еду к ней, - проговорил он, одевая куртку.
- Папа, - голос Варвары получился какой-то неуверенный, - мама просила… – она замолчала.
- В чем дело, чего молчишь? – спросил отец.
- Нет, ничего, я так. А ты сходи, сходи к ней, папа. От меня привет передай.
Спускаясь по ступенькам на первый этаж, Иван Петрович прочитал сообщение: «Иван, я в больницу. Ничего страшного. Прошу тебя не приезжать. Хочу отдохнуть от всех».
- Что за чушь?
- Вы что-то сказали? – водитель стоял у машины.
- Это не тебе, - сердито ответил начальник, - давай в больницу.
- Случилось что?
- Случилось! – коротко ответил Иван Петрович.
Дальше ехали молча.
В больнице, в кабинете главного врача Ивана Петровича хорошо знали. Для Ирины Афанасьевны он был желанным гостем, иногда другом. Иногда.
- Где моя жена? – спросил он с порога, - как она?
- Не волнуйся, Иван, - улыбнулась в ответ Ирина, - не так страшно, как показалось. Сегодня уже лучше.
- А вчера?
- Вчера было плохо. Но мы поставили капельницы, укололи кое-чем – спит она сейчас. Мы сделали все, что могли, – заверила врач.
- Это что, нервы или …
- Это «или», Иван, - проговорила женщина, - ты присядь, выпить дать?
- Нет, не надо, я на работу, - он присел на стул. – Что надо делать?
- Все, что ты мог, уже сделал.
- Что-то ты загадками говоришь, Ирина, - он хмуро на нее глянул.
- Да почему загадками, Ваня, нет никаких загадок, – она встала, прошлась по кабинету. – Все мы женщины, все мы всё понимаем.
- И что вы такого понимаете? – он следил за ее соблазнительной фигурой, но теперь уже без желания. А раньше…
- Видно исчерпала она свой резерв нервного терпения, сердце и подкачало, - официальный тон озадачил мужчину, - не хочет она тебя видеть, так мне и сказала. Говорит, хочу отдохнуть, пусть меня никто не тревожит.
- Что это еще за новости? – Иван Петрович поднялся, подошел к окну.
- Все она у тебя про тебя знает, Иван, - подошла Ирина к нему, положила руку на плечо, - и про нас она знает, и про Светлану.
Молчали.
- Но ты не волнуйся, мы ее подкормим, через недельки две будет как новенькая. Не первый раз это…
- Что? –  он резко повернулся, - как не первый раз?!
- А ты не знал? – улыбнулась женщина, - ха, молодец твоя жена! И в этом она молодец! И это сумела скрыть! - Восхищенно улыбнулась Ирина Афанасьевна.
- Так она уже у вас была?
- Несколько раз!
- И каждый раз с сердцем? – не поверил он.
- Каждый раз. А тебе она что говорила?
- А мне … - он помолчал, - мне она говорила, что просто витаминами прокалывается. Ничего страшного.
- Ага, ничего страшного, кроме того, что один раз еле откачала! – врач села за стол. – Если б на полчаса позже…
Мужчина зашагал по кабинету.
- Ничего, Иван, вот выпишем ее, так ты увези ее на отдых, на море, за границу. Только и ты с ней тоже езжай. Хотя бы сейчас.
Потом улыбнулась.
- Когда в последний раз вместе отдыхали?
- Не ехидничай, - ответил мужчина, - лекарства какие надо?
- Все есть, - коротко ответила Ирина-врач, - ты же знаешь, что для тебя все есть.
- К ней можно зайти? – спросил.
- Она спит.
- Ничего, я потихоньку, – настоял он.
Ирина Афанасьевна провела Ивана Петровича в палату, взглядом приказала медсестре выйти.
Иван Петрович смотрел на свою жену – та лежала, с подключенными проводами на руках, спокойно дыша, бледная, с глубокими морщинами возле рта.
- Это не она, - подумал мужчина, - моя жена всегда в движении, всегда в хлопотах,  Она и моложе намного, чем эта.
Но внутри, в душе он хорошо понимал, что это он довел ее до такого состояния, это он проложил эти глубокие морщины, и не только на лице. Такие рубцы чуть не разорвали ее сердце!
- Что я за чудовище? – прошептал он. – Как я так могу?
На глазах у Ивана Петровича выступили слезы. Он их быстро смахнул. Подошел к жене, наклонился, прикоснулся пальцами к щеке.
- Простишь ли ты меня?
Зашла Ирина Афанасьевна.
- Все будет в порядке, не беспокойся.
- Да уж постарайся, - буркнул Иван Петрович и вышел.

Две недели затянулись на полтора месяца. Он  каждый день навещал жену. Они почти не разговаривали, просто молча смотрели друг на друга.  Иногда по ее щеке катилась слезинка, но она тут же ее вытирала и просила мужа уходить. Ссылалась, что устала и хочет поспать.
Иван Петрович много курил, еще больше думал.
Ну, чем хуже моя жена других женщин? Чем лучше те, другие, на которых я тратил столько времени, причиняя такую боль жене? Ведь так лучше ее и не нашел! Не нашел же!
Сколько раз пытался уходить! Но через недельку-вторую надоедало чужое гнездо, и он спешил домой. Домой! Как здорово звучит! И как он этого раньше не понимал? Домой!
Так вот что его держало! Дом! У него всегда был дом! Его в этом доме всегда ждали, выглядывали, плакали, может даже проклинали, но снова ждали и встречали!
А он, дурак, рвался куда-то, искал чего-то! И не понимал совсем, что самое дорогое и святое у него под носом. Эх, дурачина, ты, дурачина…
Ни годы, ни должность не научили тебя, не дали ума-разума разобраться,  где же все-таки настоящее счастье!
А, выходит, в молодости и не было никакой ошибки! Выходит, сердце тогда правильно подсказало! Вот где она, вот кто она, вот возле кого я должен быть всегда! Выходит, это и была настоящая любовь, только я не понимал, что поймал птицу счастья за крылышко…Но я боялся признаться не только ей в любви, но даже самому себе, что люблю ее, ее одну…
И жалел себя, и одиночество придумал, чтобы оправдывать свои похождения. Эх…
Он сердито ходил по пустой квартире.
Какая все-таки я сволочь! Только о себе и думал! Кто бы меня пожалел, да где она, моя настоящая любовь? Эгоист проклятый!
Иван Петрович в сотый раз подходил к окну и смотрел на небо.
- Где ты, Господи! Пусть она выкарабкается, пусть поправится! – просил он. – Я исправлюсь, я все искуплю перед ней! – Иван  Петрович молился. Молился Богу, Судьбе, Жене.
Одинокими вечерами (только сейчас он понял, что такое настоящее одиночество!), проглядывая фотоальбомы, он ловил себя на мысли, что жена у него очень даже привлекательная женщина, всегда стильно одетая, с прической, почти на всех фотографиях  улыбается, везде в окружении друзей и подруг.
Когда дошел до фотографий свадьбы дочери – задумался. Вот его жена стоит рядом  с ним. Чем не пара? Что ему еще надо? Справедливее будет сказать, что это он уже как-то не очень смотрится рядом с ней! И животик у него уже выпирает из-под рубашки, и  лысина очень даже просматривается…
А она стройная, волосы аккуратно уложены, костюм  идеально лежит по фигуре. Только вот глаза… Грустные, печальные.
- А что ты хотел? Перед самой свадьбой ты где был? Со Светкой в Китае! На три дня уехали, чтоб никто не догадался! Как бы в командировку! Какой же ты дурак, когда думал, что можешь обмануть женское чутье! Да она чувствует все как никто другой! Особенно, когда любит!
В день  выписки жены, Иван Петрович приготовил ужин, зажег свечи, купил шикарный букет цветов. Он все никак не мог вспомнить, какие же ее любимые цветы? Пришлось еще раз просмотреть старые фотки, свадебные. Нашел!
И вот муж привез жену домой, открыл комнату. Приятный запах хризантем слегка вскружил голову, свечи вызвали слезу на глазах.
Иван Петрович обнял жену, прижал к себе.
- Ты прости меня, дорогая, - прошептал он.
Она вдохнула его запах, склонила голову на плечо.

Утром, когда он проснулся, жены рядом не оказалось. Иван Петрович вскочил, выбежал на кухню.
Под вазой  с большими желтыми хризантемами лежала записка.
«Спасибо, Иван, за прекрасную встречу. Ты был великолепный. Можешь, если захочешь. Но немного поздно. Я уезжаю к дочери. Так будет лучше. А там… посмотрим».