8. человек ходил по свету..

СОДЕРЖАНИЕ

1. Где вы, Давыдовы, где вы, Разметновы?
2. Поэты Калача.
3. Вместо «До свиданья» - «Честь имею»
4. Памяти художника Михаила ТКАЧЕВА.
5. Неуловимые слова.
6. Человек ходил по свету.
7.          Погибшим пассажирам
                "БУЛГАРИИ"
8. Ход крестный на Ганину яму.
9. Мама.
10. Внук плакал: завтра будет осень.
11. В садике мальчик воскликнул: "Убью!»
12. Мучительно в  болезнях умираем
13. Фронтовику медаль вручали к Дню Победы.,
         *     *    *
Где вы, Давыдовы, где вы, Разметновы?
Где вы, Нагульновы, где?
Где вы судьбой и эпохой разметаны,
Скрыты в какой борозде?

Ваше зерно не проклюнулось всходами
В нашу продажную жизнь,
То, что всходило, убито невзгодами,
Смыто потоками лжи.

Вас обделила природа потомками,
Трое- и все без детей,
Шолохов в думах глухими потемками
Род ваш продлить не хотел.

Вы по мечтам своим жизнь затевали,
Думали все- на века.
Только закончилось все- трали-вали,
Слишком мечта велика.

Не создают романисты ретивые
Типы, подобные вам,
Больше менты да "братки" нечестивые
Книжный заполнили хлам.

Где вы, Давыдовы, где вы, Разметновы?
Где вы, Нагульновы, где?
Где вы судьбой и эпохой разметаны,
Скрыты в какой борозде?


     *     *     *
Поэты Калача,
Восторгом клокоча
О городе слагают свои оды.

В стихах он так красив,
Наш город-эксклюзив
В завидном обрамлении природы.

И пейзажист Ткачев
Всем дивам предпочел
Наш пыльный захудалый городишко.

Этюды он писал
По лесополосам,
И на полотнах все  менялось слишком.

Все то, но все не то
Сияньем залито,
И доброта и мудрость в тех этюдах.

В пейзажах ярок мир,
Сердцам он нашим мил,
Открыл художник нам диковинное чудо.

Мы ж зрили в пустоту,
И эту красоту
Наш взгляд годами так и не заметил.

И нашу слепоту
На края лепоту
Лечили нам сполна этюды эти.

Он так любил Калач,
А без него- хоть плач
Хоть в петлю от тоски- разлуки.

Он был безмерно рад
Покинуть Ленинград,
И вмиг в Калач на творческие муки.

Тянул Калач к себе,
Но вот по злой судьбе
Жил в Питере и так метался.

В полотнах всей душой,
Ведь мастер он большой,
С любимым Калачом навек остался.

Со сборником "Калач"
В литературу- вскачь
Влетел земляк наш Доброскокин.

Сказали   земляки,
На скорый суд легки,*     *     *
Что в книге той под Маркеса заскоки.

Неважно с ноты чьей,
Но текст- о Калаче,
О земляках живут в той книге строки.

Я тоже в Калаче,
А вот душой я чей?
Никак себе я не могу ответить.

К чему я прикипел?
Чему б я песни пел?
Где та звезда, что родиной мне светит?


         
     *     *     *
Вместо "До свиданья" - "Честь имею"
Дворянин, прощаясь, говорил,
И струны натянутой прямее
Головы кивком поклон творил.

Так галантно, гордо и красиво
Проявлялась родовая стать,
За века накопленная сила
Может и стелиться и восстать.

Были люди высочайшей чести.
Их всего по одному из ста.
Были те, что сотнями не счесть их,
Кто готов был продавать Христа.

Тоже говорили: "Честь имею".
От вранья их не бросало в дрожь.
Совесть потеряли. Вместе с нею-
Честь. В итоге в душах только ложь.

"Честь имею", "Чести не имею"
И поди-ка разом разберись,
Так бывает- чувства вдруг немеют,
Истину искать тут не берись.

Фразой "Честь имею" очень часто
Пользовались люди в прошлый век,
Смысл ее стал вянуть, измельчаться,
И совсем от времени поблек.


      *     *     *
Памяти художика Михаила Ткачева

Жаль, Евдокимович не с нами,
Он к нам является со снами,
Тем для бесед нам- на все лето
Про живопись, про то, про это.

Сон- это сказка, жизнь реальна,
Этюды Деда гениальны,
В них рай земной для нас открылся ,
В холстах иной нам мир явился.

Сон- это сказка, жизнь реальна,
Она в холстах нетривиальных,
Она манит и привлекает
Природа дивная такая.

Художник год уж как в могиле,
Его натурщицы нагие
Увяли в старости бесплодной,
Но им бессмертие в полотнах.

Миг чистой святости восславлен,
В них женский идеал нам явлен
В изящных линиях фигуры,
В манящей красоте натуры.

Наш город на холстах Ткачева
Весь до пылинки калачовый
И по душе. и по обличью.
Наш город кистью возвеличен.


         
     *     *     *

     НЕУЛОВИМЫЕ СЛОВА
Завидую я тем, кто точен в слове.
Сказал- как припечатал.
Кто в слове все оттенки смысла ловит,
Как пьет из чаши непочатой.

Чего же мне так не везет со словом,
Искал- и снова неудача,
Но я берусь искать  в порыве новом,
Хоть прошлой неудачей озадачен.

И кажется, хоть стань я херувимом,
Исход единым будет :
Мне слово нужное всегда неуловимо,
И мозг мой это слово не добудет..

Где ж ты, мое единственное  слово?
 Где ты, ненайденное, мною?
Каркас всей фразы и ее основа-
Какою скрыта темной пеленою?







      
     *     *     *
Человек ходил по свету,
Только я его не встретил,
Человек был чист и светел,
Но его сейчас уж нету..
               
Человек был чист и светел,
Мне бы с ним соприкоснуться,
В его душу окунуться,
Но его унес уж ветер.

Мне бы с ним  душой отогреться,
Доброты и мудрости напиться,
На плечо надежно опереться,
Полетать в мечтаниях птицей.

Проскакать по жизни стремя в стремя,
Веря в обоюдность устремления,
Мне бы с ним в одно родиться время,
Чтобы было легче жизни бремя.

Человек мой далеко- далеко,
Не дано мне оказаться рядом,
Не смогли мы обменяться взглядом.
Потому  и жить так одиноко.

Человек ходил по свету,
Я его не встретил, не увидел,
Видно, меня бог  обидел.
Видно, мне удачи нету.





     *     *     *
         Погибшим пассажирам
                "БУЛГАРИИ"

Вы хотели любоваться Волгой
С палубы речного корабля,
Вряд ли ощущали вы тревогу
В свете туристического дня.

Бликовало в нем предвестье смерти?
Как спросить оставшихся в живых:
Покопайтесь в памяти. проверьте,
Может, что-то замечали вы.

Только вряд ли. В хлопотах, заботах
Не до ощущений и примет,
Может быть, и млел в тревоге кто-то,
Только их в живых теперь уж нет.

Вы мечтали любоваться Волгой,
Срок короткий- считанные дни,
Но круиз вам выпал долгий- долгий-
В вечность. И в  страдания родни.




     *     *     *

  Ход крестный на Ганину яму,
Паломников- тысячи душ
К могильному царскому храму
В лесную направились глушь.

Возможно, не ведал Всевышний?
Что царь наш вдруг святость обрел,
Романов был царь никудышный,
По хватке совсем не орел.

По смерти он стал страстотерпцем,
Всегда  ж страстотерпец народ,
Вся жизнь  чья не медом. а перцем
Сдобрялась в веках наперед.

А если за пятый год взяться,
Или за Ходынский сюжет?
Возможно ль записывать в святцы
За страшные тысячи жертв?

А в пятом году воскресенье,
А, может, Ходынский сюжет-
Есть а святцы резон к занесенью
За страшные тысячи жертв?

Расстреляны царские дети,
У Зимнего деток тела,
И те страстотерпцы и эти,
Их смерть воедино свела.

Но к тем, кто расстрелян был в пятом,
Никто в Крестный ход не ходил.
И ? святцах нет места ребятам,
На свет их плебей породил.



   *     *     *
              МАМА
Дивное диво судьба возвела,
Прадеда мамой дитё назвала,
Горько, надрывно "мамуля" рыдал,
Большего горя он в жизни не ждал.

"Мамою" стал по причине простой-
Был неотлучно он с крошкою той,
Чуть ли не с дня появленья на свет
Нес он за девочку полный ответ.

Мама типичной кукушкой была,
После роддома в момент убыла
По миру доли и счастья искать,
Жизнь свою яркими красками ткать.

"Мамою" прадед отменною стал,
Он не сломался, душой не устал,
Сказки рассказывал, песенки пел,
В маминых тонкостях он преуспел.

Крошка резвилась, крошка росла,
Прадеда мамою вдруг назвала,
Прадед тем словом сражен наповал,
Апокалипсисный в жизни обвал.

Люди дожили до жуткой поры,
Все полетело вдруг в тартарары,
Если ребенок без мамы живет,
Если он прадеда мамой зовет.


 
     *     *     *

Внук плакал: завтра будет осень.
Сегодня- лето,
 А завтра его нету.
Обидно стало очень.

Внук думал: завтра будет слякоть,
На улице промозгло ,
 От сырости все волгло,
Ведь осень любит плакать.

Внук верил беспредельно.
Раз завтра осень -
Мир стал несносен,
Не жизнь, а богадельня.

Плач внука растревожил души,
Страданья детства,
В свое бы детство поглядеться,
Да вход в него давно разрушен.


      
     *     *     *
В садике мальчик воскликнул: "Убью!"
Мальчику слал он угрозу свою,
Не собираясь ребенка убить,
Разве что малость строптивца побить.

В детстве играет в войну детвора,
Игры в "войнушку"- услада двора,
Тут всем "убитым" потерян и счет,
Только вот кровь на дворе не течет.

Возгласы часты: "Ведь ты же убит",
Только о "павших" никто не скорбит,
Все понарошку и все тут игра,
Только вот в сердце засела игла.

Дети достигнут предельный свой рост,
Выбор их часто без выбора прост.
Чьи-то амбиции, чью-то вину
Вдруг их пошлют разрешать на войну.

Самое страшное дело- война,
Все пожирает вдруг смерти волна,
Меркнет и гаснет вокруг белый свет,
Всем попирается Божий завет.

Бог завещал нам: живя - не убей
В мире без этого много скорбей,
Мы прибываем в сей мир, чтобы жить,
Ладить друг с другом, а лучше - дружить.

Только вот жизнь в нашем мире не та,
Нет в ней гармонии, рознь, суета.
Каждый в ней видит собственный толк,
Этот твой друг, а вот тот тебе волк.

Многие люди с волчьим нутром,
Рвут на куски, хоть их пальцем не тронь,
Суть их одна: ради пищи - убить,
Им по природе - убийство любить.

Как тут ни  бейся, хоть в трубы труби,
В мире не примут завет "Не убий",
Бьют в лютых войнах, бьют без причин,
Смотрим на это и скорбно молчим.

Что можно сделать, когда детвора
Днями в "войнушках" шумит во дворах.
Детских проходят периоды грез-
Взрослые парни воюют всерьез.

Может ли тот, кто весь мир полюбив,
Нас убедит: надо жить, не убив,
Чтобы велось на земле испокон,
Все исполняли бы этот закон.

Я бы стоял за все войны горой,
Если бы дело вершилось игрой.


     *     *     *
Мучительно в болезнях умираем,
Но мир иной нас не прельщает раем,
Подольше в здравии пожить бы на  земле
В кругу друзей и в любящей семье.

Для многих жизнь в миру совсем не сахар,
Для многих это голод, годы страха.,
Для многих родина- есть бесприютный край,
Но не спешат они попасть в небесный рай.

Чем жизнь земная нас так крепко держит?
Порой она - один зубовный скрежет.
Наверно, дело в том, что ничего взамен ,
В мирах планетных не предложат перемен.

А рай небесный - он в других местах,
Он в нас самих в несбыточных мечтах.



     *     *     *
Фронтовику медаль вручали к Дню Победы,
Учитывая возраст - на дому,
Но  радость награжденный не изведал,
Видать, ему награда эта ни к чему.

Фронтовика тогда взбодрить решили,
Все знали, сколько у него наград:
-Вы столько подвигов на фронте совершили!
Давайте все награды - на парад!

-Я в жизни не носил награды эти,-
Слова старик, как гвозди забивал,
-Тяжка моя вина на белом свете,
Ведь я людей на фронте убивал.

Пришедшие оцепенели в нервном шоке,
Фронтовику ль такое говорить?
Защита Родины- и честь и долг высокий,
Святое дело - людям мир дарить.

-Вы нелюдей, фашистов убивали,
Вы защищали от фашизма мир,
Без ваших жертв, безмернейщих, едва ли
Звались бы мы  по-прежнему людьми.

Старик сидел, опершись в палку грудью.
В нем ощущались мудрость и покой.
-Фашисты, я считаю, тоже люди,
Хоть и злодеи, Бог их упокой.

В них билась жизнь. Хоть и с большим пороком,
И не дано ее нам отнимать,
И с тяжким с тех военных лет уроком
Иначе стал я мир воспринимать.

Порой такие жизнь  выкидывает штуки,
Четыре года воевал герой,
Сквозь страх и ужас, сквозь лишенья, муки,
Сквозь ярость и сквозь ненависть порой.
               
А вот поди ж ты! Все перегорело
За убиенных мучает вина
Из года в год. И боль не застарела,
В душе все продолжается война.