Венок сонетов

I

Рожденная в подлунном ветхом мире,
где чувства дух обманчивый таят,
где смерти страх змеей вползает в жилы,
забвением питая словно яд,

я погрузилась в сумраки чертога,
распавшегося на добро и зло,
где исступленно ждут спасенья, но
поклоны бьют карающему Богу.

Таская груз греховный за собой,
не обретают мертвецы покой
вращаясь в колесе реинкарнаций.

Кружа по гиблым проклятым местам,
в бесплодном летаргическом пространстве,
я взор свой направляла к небесам.

II

Я взор свой направляла к небесам
в пустой долине, зазвучавшей эхом,
от слез, смолой текущих по мечтам,
от истерично-сдавленного смеха.

Здесь власти зверя под названьем страх
безвольно тело хочет подчиняться,
предрешены пути непостоянства:
все порожденное прейдет из праха в прах.

Я истину нетленную алкала,
покрытую слоистым покрывалом
игры ума, эмоций и страстей.

Любовь – лишь гостья траурного пира,
но в грезах улетала я за ней
к сиянью голубого Альтаира.

III

К сиянью голубого Альтаира,
крылам Орла и Лебедя кресту
под песню вещей златострунной Лиры
я возносилась в неба высоту.

Меня влекло созвездий триединство,
горящих путеводною росой,
топазы звезд здоровались со мной,
я вспоминала их глаза и лица.

В полях забвения под ливнями лучей
я воскресала памятью своей,
пророчества Вселенной проницала.

Туманностью курился фимиам,
у трона Вечности сознанье замирало,
внимая вышним звездным голосам.

IV

Внимая вышним звездным голосам,
заветы их скрепив в душе печатью,
скрижалей чудодейственный бальзам
несла я в мир, чтоб снять свое проклятье.

И, продевая луч из пустоты,
судьбою препоясав власяницу,
принцессою, монахиней, блудницей
спускалась в недра кроличьей норы…

Погасла память, блеск виденья смеркся,
осталась только искра где-то в сердце,
и млечный путь дрожал над головой.

Я знала: мне о чем-то вспомнить надо -
влекома анемичною луной,
ступала я по краю бездны ада.

V

Ступала я по краю бездны ада,
казалось мне: огонь похож на свет,
по гулким бесконечным амфиладам,
блуждающим огням бросаясь вслед.

Там золотой телец на возвышеньи –
богатство, власть, роскошество одежд
блистают пирамидами надежд,
но не даруют алчным насыщенья –

навечно ими голод овладел.
Бежала я, ища иной удел,
прочь удалясь от блещущих пурпуром.

Уныньем и невежеством греша,
я, света не найдя, брела понуро
от двери рая ключ в руках держа.

VI

От двери рая ключ в руках держа,
я сотни жизней около кружила
того, к чему осталось сделать шаг,
влекомая к сокровищам фальшивым.

С тщеславною улыбкой на губах
затмить собой других гордыни жаждут:
признания и славы ищет каждый -
толкаются светила в небесах,

но вечного ты не отыщешь тут,
услада смертных – покорять толпу,
и в бич бесславья превратятся лавры.

Хулу и похвалу в руках кроша,
молила провидение я дабы
вело сквозь мановенье миража.

VII

Вело сквозь мановенье миража
меня то чудо, то благословенье.
Паломницею странствующей шла,
отчаянно взывая о спасеньи.

Я к уху Бога устремлялась в храм:
дивилась нимбам в золоте сусальном
и святости, оправленной в страданье,
и сыплющимся вычурно речам.

Мученья - на вершине пьедестала.
Я, цепенея, вдруг осознавала:
Бог – мертвый звук, пока душа мертва.

Упал мой дух, отвергнувший обряды,
на дно скорбей, и там узрела я
мерцанье тонкой нити Ариадны.

VIII

Мерцанье тонкой нити Ариадны
ложилось в зашифрованный узор,
переливались стразами Плеяды,
роняя слезы на вершины гор.

Я рай искала в призрачной свободе
и суетных изменчивых мечтах,
в объятиях горячих и губах,
в желаний разноцветном хороводе.

Эмоции взаимопроникали,
чередовались, руша счастья грани,
не пропуская в заповедный рай.

Сознание творило сотни явей,
шепча подсказку: «Ты себя познай,
чтоб душу от оков судьбы избавить»

IX

Чтоб душу от оков судьбы избавить,
в лампаде не смогла возжечь огня –
презрела мир, но истин не познала,
юдоль земную схимой заменя.

В отчаяньи, сраженною, пустою,
металась я в агонии ночей,
когда мне гость, исполненный очей,
явился под восставшею звездою.

Он видился то юношей, то старцем,
то мудрым львом, то ангелом, то агнцем
благим, невыразимым, неземным…

Звенела дальним отголоском память,
и небо указало, что за ним
должна была я к свету путь направить
             
X

Должна была я к свету путь направить:
плоть судорожным холодом свело;
старуха в саване звала костлявой дланью,
подставив азраилово крыло.

У врат предвечных в страхе предстояла…
Личины пали, и промолвил гость:
«Оковы веры и надежды сбрось,
забудь уловки и сотри румяна,

держи ответ перед самой собой.
Ты сумрачною скована судьбой,
но выпросила новое начало –

дух дерзновенный к истине взойдет»
И затворив уста свои молчаньем,
я разумом и волей шла вперед.
               
XI

Я разумом и волей шла вперед,
вскрывая корни тайных омрачений
древ царства тьмы, где властвует архонт,
алхимией волшебных превращений.

Из бряцающих путаных цепей
я извлекала сломаные звенья
и создавала светлые творенья
сведением в гармонию частей.

И слово, искаженное вначале,
итог великим логосом венчало,
ведя к вершинам за пределом слов.

Поэзия вибрации сакральной
звала, срывая бренности покров,
за грани форм, времен и расстояний.

XII

За грани форм, времен и расстояний,
вплетаясь в мирозданья полотно,
влекли меня живые буквы знаний,
соединяя верх и низ в одно.

И проявляли, словно из эфира,
мне камня философского секрет,
там открывалась сущность Бафомет
богиней, на руках держащей сына.

Глазами отражая звездопад,
я видела, как искры золотят
края иллюзий мертвых, быстротечных.

Иная мысль предвидела восход:
в плерому истин нерушимых, вечных
меня Орфея песня приведет.

XIII

Меня Орфея песня приведет
мелодией чарующе-прекрасной
к началу звуков и истоку нот
в храм тишины, где мысль обрящет ясность.

Певец заворожит своей игрой,
тончайшего коснувшись инструмента,
развеяв флер понятий и предметов,
явленья наполняя пустотой.

Очистит ум мистерия покоя,
глубинный ритм подняв к вершине горней.
взойду за ним, избавившись от пут.

В пределах паузы меж двух дыханий
созвучие семи откроет путь
к единой тайне, скрывшейся в молчанье.

XIV

К единой тайне, скрывшейся в молчанье,
войду тропой, где вол, орел и лев
несут на предстоящее венчанье
за девой голубою лунный шлейф.

Блеск Веги, Альтаира и Денеба
в долине звездной распахнет алтарь,
наполнят гимны голоса литавр,
исполнятся лазурью краски неба.

К вратам вспорхну освобожденной птицей,
кристаллом осознанье заискрится:
зачем стезей забвения прошла.

Хранимая в пути земном Софией,
восславит мудрость странница-душа,
рожденная в подлунном ветхом мире.

               
     Ключ

Рожденная в подлунном ветхом мире,
я взор свой направляла к небесам,
к сиянью голубого Альтаира,
внимая вышним звездным голосам.

Ступала я по краю бездны ада
от двери рая ключ в руках держа,
вело сквозь мановенье миража
мерцанье тонкой нити Ариадны.

Чтоб душу от оков судьбы избавить
должна была я к свету путь направить –
я разумом и волей шла вперед.

За грани форм, времен и расстояний
меня Орфея песня приведет
к единой тайне, скрывшейся в молчанье.

весна, 2015