Мой глупый календарь

Я вижу Варю в январе
и Ваню, варящих в смоле
самих себя, а может Яну -
по вере их, а может, спьяну.
Я Евр вижу в феврале,
(Евр – это ветер, если что)
и также враля (чёрти что!),
несущего чужие лавры,
а правдолюбы бьют в литавры!
А в марте, думаю, Хрущёв,
шагал по выставке Соц-Арт –
художникам достался мат.
Пустыня Тар есть там ещё.
В апреле спрятан чей-то перл:
под елью, видимо, зарыт, -
как есть, под паром он лежит,
в ларе рогожкою прикрыт.
Он будет в скорости открыт.
А в мае мать-богиня Ма,
родит весну и первоцвет.
И кто-то: Больно! – крикнет – Ай!
(шмелём ужаленный поэт).
В июне кто-то в стиле ню
на даче будет загорать.
И кто-то юн, по авеню
в косухе будет рассекать.
В июле ил в реке зернист,
приятно руку запустить
и нежить… Помнится, артист,
Юл Бриннер был, социалист.
А август так плодами густ;
а как великий чех Ян Гус,
и Густав Малер родились,
так и «агу» кричать взялись!
Под сенью липы в сентябре,
лёг отдохнуть усталый серб.
Увидел: вырезал в коре
какой-то Сеня пять эмблем,
(инициалы не забыв).
А в октябре вдруг корь нарыв –
даст осложненье на лице,
нам бок ты ляжешь, словно крот,
зароешь морду в полотенце,
как Джокович, идя на корт
Острельен Оупен, солнце ярко.
Там борт становится на якорь.
Ноябрь закуёт в броню
в широтах северных реку,
и рябью, может, полынью,
вдруг пробёрет, когда в бору
Боян играет на ветру.
И бор седой от песен пьян,
когда в игре Боян так рьян.
А есть ли дека на баяне?
А в декабре есть, и не брак.
А борт вы помните, доныне:
стоит там у причала барк -
в фуражке капитана краб. 
Таков мой глупый календарь.
 На фазы месяцы разбив,
я как весёлый метранпаж,
взял, переставил буквы, сбив
всё в кучу. Новые слова,
я в гранках ловко наверстал
(наверно, около полста),
и вышел вот такой коллаж:
день, лень, рань, келарь, дань и длань.