Одна жизнь на двоих глава 29 цикл Большие надежды

Глава 29 Первый подъем, ведущий к спускам.
Первых три недели прошли, как во сне. Я был счастлив, даже не задумываясь о будущем. Я встречал утро с улыбкой, я не замечал времени. Которое почему – то побежало, не давая оглянуться.
Нашу компанию дополняли Анна с Домиником. Эмили привязалась к этому мальчику, что я даже не знал, как мы будем в последствие расставаться.
Утром четвертой недели мы вдвоем с Эмили отправились опять на высокогорье. Было настолько тепло, как будто была весна, и снег сейчас начнет таить. Небо нежно – голубое с перистыми облаками. Значит, скоро снова будет снег. Мы постепенно поднимались на вершину. Воздух становился прохладней с каждым метром. Достигнув положенной точки, Эмили забрала свое снаряжение из моих рук. Мы присели на площадке и стали одеваться. Эмили стала сосредоточенная, её легкие еще не пришли в норму, и она глубоко дышала.
- Ты хорошо себя чувствуешь? – я обеспокоенно взглянул на нее.
Она загадочно улыбнулась.
- Всё хорошо, Ник. Ты слишком заботлив в последнее время, - я подал ей руку, и мы спустились к отправному пункту спуска. Эмили повернулась ко мне лицом, и с материнской нежностью поправила мой шарф. Приблизив своё лицо к моему, она сказала.
- Так будет лучше, а то простудишься, - затем она склонилась еще ниже, что наши носы соприкоснулись, и совсем прошептала, - Ник, я беременна.
Эмили оттолкнулась, и стала набирать скорость. От неожиданности я остался стоять перед спуском, лишь спустя пару минут, я осознал, что она сказала. Я быстро последовал за Эмили. Догнать её было трудно, она была прекрасной лыжницей. Но силовыми движениями я сумел. Схватив её за талию рукой, я заставил её остановиться, причем мы упали в снег. Эмили начала смеяться, кидая в меня комья снега. Моя шапка была где – то потеряна. Она смеялась так заразительно, что мне ничего не осталась, как рассмеяться тоже. При условии мы не могли подняться. Волосы её расплелись, в них попал снег, в глазах появился блеск, который я стал видеть только здесь. От нас шел пар. На коленях я пододвинулся к Эмили.
- Это правда, Эми? Скажи, это, правда? - у меня выходило громче, чем обычно.
- Это правда, Ник. Ты заботлив, но невнимателен. Ты уже пол недели не замечаешь тест в ванной комнате. И не кричи, так, я тебя слышу, - она поцеловала меня. И снова засмеялась, разгребая снег руками.
Я отцепил снаряжение от ног и сел на снег. Моя радость смешалась с болью. Я еще раз посмотрел на Эмили. Она была такой счастливой. Я выполнил свою работу по договору. Значит,  скоро она останется здесь, а я вернусь в свою жизнь. В какой момент я не заметил, что снова начинаю её любить? Я знаю, что это утопическое чувство, что от него придется страдать, но приходилось осознавать, что, по - другому, нельзя. Что через пару месяцев мы устанем оба от той жизни, которое нас объединяет. Во – вторых, вместе с нашим ребенком она обретет гармонию. И ей уже не захочется продолжать эту фарсовую семейную жизнь. Заметив перемены на моем лице, она тоже забеспокоилась.
- Что с тобой, Ник? Ты не рад?
Я заставил себя улыбнуться. Она ни в чем виновата, мне не хотелось портить эту минуту.
- Не говори глупости. Ты знаешь, что я тоже его хочу. Нашего малыша.
Она покраснела.
- Идем домой, снимай снаряжение. И не спорь, у тебя посинели губы. Мы не можем рисковать здоровьем уже двоих душ.
Она подала мне руку.
- Спасибо, Ник. Я не забуду твоё понимание, - она посмотрела с такой нежностью мне в глаза, что мне стало жарко и мне хотелось больше, чем понимание. Мне хотелось сказать, что я люблю её. Но она отнесла бы это к случаю. И не поверила бы потом, что сложные противоречивые чувства наполняют меня.
- Эмили, я отнесу снаряжение. А ты иди скорее домой. Горячая ванная и горячий чай, вот что вам обоим нужно.
********
Я задержался, отдавая снаряжение. Потому что забежал за мороженным, мне хотелось, её накормить. То есть, её и ребенка вкусным. Когда я зашел, в доме было слишком тихо. Я прошел, не раздеваясь, в комнату для гостей. Эмили сидела неподвижно на диване. Её белоснежное лицо с синими губами не предвещало ничего хорошего. Я взглянул на трубку телефона, которая валялась на полу. Все эти недели я ждал эту минуту, ждал с чувством страха. Внутри меня всё похолодело. Вот она настала. Её отец даже здесь смог отличиться. Вся радость исчезла в этот момент из нашей жизни. Я снял куртку и сел рядом с Эмили. Я попробовал положить руку ей на плечо, она её стряхнула.
- Не трогай меня, Ник. Слышишь, - по её лицу побежали слезы, унося с собой частички туши.
Я тяжело вздохнул.
- Эмили..
- Не надо, Ник. Это твой секрет, да? Ты знал, что мой отец умрет. Но вы порешили, что можно меня увезти и сделать счастливой. Я – не кукла, Ник. Как ты мог? Почему? Мой отец умирал, а я наслаждалась в твоих объятьях, думая, что мы обретаем гармонию. Мы строили то, что не должны были.
Она встала и стала ходить по комнате.
- Ты знал всё это время. Через три дня его не станет совсем, даже физически, а ты молчал.
Сказать. Честно, меня не мучили угрызения совести. Я встал и подошел к Эмили, взяв её за плечи. Она попыталась вырваться, но я не давал.
- Эмили..послушай,  я знаю, что тебе больно сейчас. Но так было лучше. Ты должна меня услышать. В тебе зародилась жизнь, и ты должна жить ради нее. Я знаю, что я поступил жестоко. Но я не сожалею, по тому, что я думал о тебе, когда согласился не говорить. Может, ты когда – нибудь и поймешь меня, что я хотел, как лучше. Но мир жесток, мы давно повзрослели. Твой отец был болен. Ты это знала. Знала давно. Что надежды нет. Еще тогда на побережье. Ты не могла ничего исправить. Он не хотел, чтобы ты видела его смерть, - она перестала вырываться. Я отпустил её.
Подобрав куртку, я ушел на улицу. Сейчас ей лучше побыть одной. Хотя бы час. Дойдя до главного корпуса, я заказал нам ужин и билеты. Мы улетали ночью. На обратном пути я постучался к Анне. Она открыла дверь, видно было, что они спали. Взглянув на мое лицо, она взволновано сказала.
- Что – то с Эмили?
- Умер её отец. Мы улетаем сегодня ночью. Я зашел попрощаться. Эмили не смогла, ей сейчас очень тяжело.
Анна обняла меня. И мне казалось, что она ощутила мою боль, боль, что нашему счастью с Эмили пришел конец. Такой короткий эпизод жизни.
Я протянул лист бумаги.
- Это мой адрес, и адрес родителей Эмили. Я буду рад вам, как гостям. Думаю, что и Эмили тоже. Мне жаль, что мы не успели попрощаться с Домиником.
- Он поймет, Ник. Передай, соболезнования Эмили.
- Хорошо.
Я пошел домой, думая, что Анна сейчас была для меня, как сестра, которой у меня никогда не было.
***********
Когда я пришел, Эмили практически уже собрала вещи. На столе стоял ужин. Но она к нему не притронулась. Я встал в дверном проеме.
- Ты ела? – Эмили молчала.
- Не молчи, Эми. Ты ела?
- Нет, я не хочу.
Я нахмурился.
- Ты должна поесть. Это не должно обсуждаться.
- Я сама знаю, что мне делать.
Я подошел к Эмили и вырвал из её рук сумку, бросив её на пол. В её глазах отразился испуг.
- Да, я знал, что он при смерти. Но я понимал, что ты уже ничего не сможешь сделать. Он никого не узнавал, и я решил за тебя. Но я не буду извиняться за это. Я хотел, как лучше, потому что.., - я замолчал. Второй раз за этот день мне захотелось сказать, что я её люблю. Я это осознал, причем ни так, как я любил её при первом браке. Я любил иначе. Сейчас я чувствовал её боль, как свою. Я видел эту синеву под глазами, и мне хотелось, чтобы она верила мне, доверяла, приняла моё плечо. Я не мог её потерять, и потерять нашего ребенка, -Я хотел, чтобы нам было хорошо. Пусть сейчас это звучит ужасно, но твой отец бы меня понял, и не осуждал. Он сделал бы для твоей матери тоже самое.
- Не сравнивай нас, и моих родителей. Они любили друг друга.
- Пусть так, я не буду спорить. Но сейчас мы должны покушать, и наш самолет в полночь.
- Я лечу одна.
- Ты не полетишь одна, - я понял, что сжал её плечо сильнее, чем хотел, она поморщилась от боли, - Я не отпущу тебя одну. При условии теперь нас связывает еще одна жизнь.
Эмили убрала мои руки и прошла в кухню. Я прошел следом. Мы поужинали в тишине. Эмили старалась на меня не смотреть. Я решил сказать первым.
- Не отталкивай меня, Эмили. Я тебе еще пригожусь. Пусть, как ты сказала, что мы не любим друг друга. И нас связывает договор о живой душе. Но я хочу, чтобы и твоя душа осталась живой.