Повариха Тома. Почти баллада, почти о любови

Возвращаясь с глубинки российской,
До родных я добрался широт:
От Тобольска до Ханты-Мансийска
Больше суток плывёт теплоход.

Чтоб расслабиться малость приятно,
Заглянул в ресторан за спиртным.
В тесном зале под говор невнятный
Плавал запах сивушный и дым.

Захмелев чуть, решил освежиться,
Но увидел её – и пропал!
Лишь в музеях подобные лица
В галереях портретных встречал.

Кисти Рубенса были достойны
Телеса её бёдер и стан.
И, её красотою пленённый,
Я присел рядом с нею. «Мадам,

Как зовут Вас?» – ответила: «Тома»,
И свой взгляд на меня подняла.
А очей её неги истома
Прямо в душу проникла до дна.

Повинуясь приливу каприза,
Возбуждённо твердил я теперь,
Что портрет её в Лувре Парижа,
Что она – Рафаэля модель.

Заглянув ей в глаза, спросил тихо,
Как судьба меня здесь с ней свела?
А она мне: «Я здесь поварихой»…
Поднялась и на выход пошла.

Крикнул вслед, что нам надо поближе
Познакомиться с нею теперь,
Но загадочно мне Мона Лиза
Улыбнулась и скрылась за дверь.

Я коньяк пил и с кофе, и с ромом,
Я, похоже, смешал всё подряд.
И решил поискать свою Тому
Там, внизу, где моторы шумят...

И с чего вдруг возникла шумиха?
Но внушал мне в тельняшках народ,
Что ломился я в дверь к поварихе
И кричал, что она меня ждёт.

Мол, я пьян – но я выпил на рубль,
Да меня литр с ног не собьёт!
Но они мне не верят, зануды,
Что меня Томка любит и ждёт!

А потом, словно вепрь разъярённый,
Вновь пришёл в ресторан, чтобы там,
Словно Блок, над стаканом гранёным,
Предаваться несбыточным снам.

А в час ночи на пристани тихой,
Чуть живой, покидал теплоход.
Оглянулся назад – повариха
Улыбается мне. Узнаёт!

И откуда взялись только силы!
Сердце снова забилось сильней.
Жаль, команда назад не пустила,
А не то и сейчас был бы с ней.