***

....и шел по огромному полю...
Одно оно видно с  высот небес.
Окружен пространства извольем
Путинною волеею сурово остужен.

Дороги здесь не было: кто же
Под небом едным пройдет?
И всё же – попался один
Только след. Окаменелый

И отпустила вдруг стылая тоска:
Ты был  здесь не один, и осужден
Средь суписи и глины искать
Кто был здесь ране? И сколько?

В их трудном пути средь небес,
И сколько, дубравы отринув
Поверх всего свой взор окинув
Пустись вдаль – прямо, не окрест

Еще один по крайней мере – я не
Один. Иду в безлюдье злого рока.
И где настигнет хладный  срок
Стомясь безлюдьем, обезуметь?

Но я на случай крайний взял уметь-
Кинжал с отравленным  клинком.
Его заведомо с собой имею я
Чтоб в муках  не застала смерть меня.

И вот, на сотый, что ли, день,
Пройдя все каверзы, виденья, миражи,
Он  увидал, как  спит, утОмясь, праха
И костей ненавистное  свершенье.

«Так ты был первым? Дале я пойду...
Но для начала, во твоё успокоенье,
Кинжалом я тебя пройму, чтоб
Было явно моё перводерзновенье».

И сталь глубоко вонзилась, и прошла
Насквозь и рубище, и плащ, и  флягу
И оцарапало острием ядовито-роковым
Самого исступленного страстию беднягу

«Ты, даль, оказалась ядовита,- смирая,
Путник говорил.- И отточено- роковая
Как эта карта полевая, что я, томясь,
Не дочертил в погоне к неведолему краю...»

 И утро; ветер лишь  сиротно пропел
«Кто может  прочертить, кем шел...»

...и шел  он по огромному полю....
....и сам же  шел обратною тропою....