Поляки? АТО- поляки!

Речь Посполитая- давно забытая, нашими предками- казаками разбитая,
До этого, до Москвы доходили поляки Лжедмитрии, но тоже были, с земли нашей выбиты,
Кто б мог подумать, что в новом, двадцать первом веке,
Опять у нас объявятся, вооруженные представители, шляхетского королевства...

За руль, в голубом жигуле, не садятся- боятся,
На заднее сиденье, все дружно теснятся,
Я прав лишен, за алкоголь, дома в России,
Сам согласился, ладно в эту поездку, буду водителем.

Дорогу на Круглик, тогда пристреляли,
На женские затычки, в лесополосе, мы натыкались,
Тогда именно нам сообщили, что польские снайперши, в Артёмовске- от нас рядом,
Делегациями в плен попавшему, к Золотому в больницу, веселится приходили.

Летит "шестерка" наша по кочкам, и атаман меня матами кроет,
Башкою по крыше, бьётся, в стекло автоматом,
А пацаны прижались все к полу, на сидении заднем, и молят у Бога- снова везения.
Нас в оптику ловит, из леса полячка, но мы проскочили- ей не задача.

До этого у нас водила был смелый, Макс с лета воюет, без башенный- местный,
Но мы, вдвоём с ним, блудонули однажды,
Мы нарвались на нейтралке, на дядьку в Урале,
Он с Краматорска, и с ним пацан- молоденький снайпер.

Только друг, другу представились, вдруг, резко над нами, белые вспышки,
Звук уши режет, самолет, форсаж, выход, четыре бомбы над нами рванули,
И видим мы- трассы дымки, следы ушли по диагонали, свист от шрапнели,
Мы чудом четверо, все уцелели!

Макс клубком лег, в позу зародыша- эмбриона,
Дядька с ПЗРКа, вылез с кузова, из своего Урала,
В рации модной его, крики- команды,
Судя по радио перехвату, работают польские асы, по польски говорят гады!

Мальчишка девятнадцати летний, с Краматорска,
Спиной, в спину ко мне, вжался, я в его спину- тоже уперся,
Сидим на бугре, глазами "воздух" мы- снайперы ищем,
На двоих, по полам, огромное небо Украины, я и пацан, поделили.

"Игла", даёт излучение радарам,
Поэтому, дядька залез в овражек, сел в низу рядом,
Он ждет, кто из нас снайперов, крикнет и трассером первый покажет,
Ведь самолет идет низко над нами, и свой звук самолёт, опережает.

Поляки, Макса тогда, "в хлам" сломали,
Ушёл он домой, не стал, воевать больше с нами,
Когда кассета взрывается, над тобою, ты понимаешь,
Что шансов нет выжить- от неё, не спрятаться в открытом поле!

И вот мы опять, газ в пол- летим на машине,
На этот раз в Никишино, мы на всей скорости, по кочкам и ямам, влетели.
В окопе Цыган встречал, снял он с себя, с разрезиком кепку,
И на его лысой голове, мы увидели такой же разрезик, кровь запеклась- снайпера метка.

Полячки, вдвоём по ним, одновременно стрельнули,
Ему повезло, а корефану его, в голову точно вошла, польская пуля,
В "лешем" Медведь, в "кикиморе" я рядом в окопе,
Полячки бегущих змейкой в окоп, нас двоих срисовали.

И стихли выстрелы, потом смеялись парни в окопах, курить нам давали:
"От вашего вида, полячки засали, и с позиций своих, суки сбежали!"
Весит на кухне моей с кругляшком польским кепка,
Её в Лутугино, в ими брошенной казарме, надыбал я,

Оттуда тоже, войско польско, быстро свалило,
И я хочу, что бы не было больше, ни когда, шляхов на Украине!
Я не пойму ни как, логике ихней, жопой своей они, что ли мыслят:
Сто двадцать тысяч мирных поляков, бандера взял- и вырезал, на территории Польши!

Польша забыла о беде на Волыне,
И сейчас воюет за бандер на Украине,
Им, все равно- с кем вместе быть, хоть с дьяволом, с чёртом,
Им, лишь бы России, нагадить нам только!

20 000 польских офицеров, расстрелянных в Катыне по приказу грузина Сталина,
до 1940 года постоянно участвовали в многочисленных преступлениях- диверсиях, на Советско- Польской границе, в основном против мирного населения РСФСР, вылазки совершали совместно с белогвардейскими бандами, данные поляки были уничтожены как военные преступники, по законам военного времени!