Царь Давид

Сам смотрит с кровли царского дворца,
Забыв седьмую заповедь Творца,
Как некая купается в бассейне.
Сам хоть уже не молод, но остры
И ум его, и взор, и край иглы,
Не раз мерцавшей в глубине расселин.

«Кто эта женщина», – послал разведать сам.
«Вирсавия; отец ей – Елиам,
Муж – Урия». «Годится; пусть на ложе
Моё взойдет и будет мне женой».
И вот она под ним, над ним, и с той,
И с этой стороны, пока сам вожжи

Не отпускает. Дальше – время сна.
И сделалась беременна она.
И сам призвал из стана её мужа
И наказал ему войти к жене,
Но тот наказ не выполнил, зане
Считался ещё в поле при оружьи.

За это ему смертный приговор,
Не медля, вынесет державный вор,
Но вынесет по-своему, по-царски:
Пошлёт обратно в стан с приказом для
Начальника – не медля чтоб ни дня,
Поставил Урию, где сабли адски

До крови голодны. И было так.
И пал под саблей доблестный солдат.
И кровопийца-царь теперь беспечен:
Вирсавия – его, и сверх того
Всем побеждённым – даже не ярмо,
А пилы, топоры, цепы да печи.