Найденыш

Котенок лежал на краю тротуара. Жизнь в нем еле теплилась: была довольно холодная октябрьская погода, и он замерзал. Я подобрала его и принесла домой. Его масть трудно было угадать — такой он был грязный. Когда котенок согрелся и ожил, я его очень осторожно выкупала, и он не сопротивлялся — не было сил. Это был совсем маленький, с ладонь, котеночек, бело-серый и некрасивый: тоненькие ножки, остренькая мордочка и большие ушки. Я ему устроила «туалет» в коридоре и «столовую» на кухне: две мисочки — для еды и питья. Я начала откармливать своего «квартиранта». Первое время у него была молочная «диета»: творог со сметаной, молочко. Он с удовольствием ел, смешно лакая из миски — розовым язычком, разбрызгивая вокруг белые молочные капли. Мордочка у него была тоже белая, но умываться он еще не умел. Он напоминал маленького ребенка, который только научился есть самостоятельно. Через неделю, когда котенок чуть подрос, я стала приучать его и к другой пище: кусочки курицы, колбаска, котлетка и др. И тут у моего Мурзика (так я назвала своего найденыша) проснулся «звериный» аппетит. Он все время ел: «позавтракает», попьет водички и гуляет по квартире, переваливаясь с лапки на лапку. Через час опять торопится в «столовую» подкрепиться «лакомым» кусочком. Вскоре у него появился довольно большой животик, а сам он оставался худым. Он напоминал мне рахитичного малыша, который едва научился ходить на кривых ножках. Через месяц Мурзик подрос, окреп, стал реагировать на свое имя. Он полюбил прыгать на диван, на котором я сидела, и устраиваться у меня на коленях. Причем, он еще не не мог запрыгнуть на такую «высоту», и мне приходилось ему помогать. Он поправился и стал «хорошеть»: у него оказалась довольно пушистая, мягкая шерстка, большие, зеленоватые глаза и небольшие ушки.
Все было хорошо, но вдруг я заметила, что у него на спине в нескольких местах шерсть сбилась в какие-то комки. Это мне показалось подозрительным, и я понесла котенка в ветлечебницу. Врач вынес «вердикт»: у него лишай, даже есть на мордочке. «Доктор, его можно вылечить?» — спросила я. «Конечно», — ответил врач. — «смазывайте больные места йодом и ихтиоловой мазью (она есть в аптеке). Раз — йод, другой раз — мазь». И вот начались у нас с Мурзиком мучения. Я точно выполняла предписание врача . Мой котенок стал серо-буро-малиновый, да еще кое-где и лысый. Это было какое-то непонятное существо. Все, заходя ко мне, спрашивали: «Ой, кто это у тебя?» и начинали смеяться, такой он был уморительный. Но мне было не до смеха, так как у меня котик вызывал жалость. Он был такой маленький и беззащитный: йод жег его кожу, а мазь склеивала шерстку. Из-за нее он был похож на трубочиста. Мурзик очень страдал и пытался вылизать себя, но я бдительно за ним следила. Он потерял аппетит, не хотел играть со своей игрушкой. Но самое ужасное начиналось вечером, когда я ложилась спать. Я его укладывала в коробку из-под обуви, застеленную кукольным одеяльцем. Но Мурзик вылезал из своей постели и пытался запрыгнуть ко мне, судорожно цепляясь коготочками за диван. Я его снимала, так как боялась заразиться и еще того, что моя постель будет черной. Котенок жалобно мяукал: он плакал и от боли и от обиды, что любимая хозяйка его прогоняет. Несколько ночей я не могла спать, затыкала уши, чтобы не слышать, как мой котик плачет и жалуется мне, будто просит: помоги!
Наконец, через дней 10 я понесла его опять к тому же ветеринару. Он сказал, что кот совершенно здоров. Но еще долго сходила с него черно-коричневая окраска и вырастала шерсть. Постепенно Мурзик вырос, стал красивым котом. Уже ничего не напоминало в нем того рахитика на дрожащих ножках. Меня он обожал, как и я его. Но почему-то он очень боялся людей. Если ко мне приходили гости, Мурзик прятался в гардеробе и выходил оттуда, только когда люди уходили. А через года полтора у моего кота наступила пора «мужской зрелости» и интерес к противоположному полу. Однажды, весной Мурзик не вернулся с прогулки. Поиски его ни к чему не привели. Я долго переживала и пообещала себе больше не брать в дом кошек, но… это обещание я нарушила еще не раз.