Милые мои озорники

Первое время, проходя мимо школы, я не могла спокойно слышать заливистый школьный звонок, видеть нарядных мальчишек и девчонок 1 сентября с букетом цветов, — сердце сжималось щемящей тоскливой болью. Сама себе задавала вопрос: «Неужели я навсегда рассталась со школой? Неужели никогда не привыкну к новой работе? Ведь здесь тоже дети». И все-таки привыкла к ним, дошколятам, маленьким, живым, крикливым, таким, на первый взгляд, одинаковым и в то же время — совершенно разным. Сначала было очень трудно, труднее, чем в школе. Там все было ясно, знакомо. А здесь тысячу «почему?». И на все надо ответить сразу и до мельчайших подробностей: «Как называется эта бабочка? А что это за цветок? А какой самолет летит быстрее?» и т. д. и т. д… И часто самый простой вопрос, заданный невинным детским голоском, — ставил в тупик, заставляя перелистывать не одну книгу, не один журнал. Не легче было с занятиями. Провести урок литературы в десятом классе мне было проще, чем научить малышей лепить, рисовать, конструировать. Приходилось учиться сначала самой. Но все это уже позади. И теперь я «асс». Когда вижу, как навстречу моим объятиям кидаются Саши, Кати, Кости с блестящими глазами и счастливыми
улыбками и тут же, взахлеб, перебивая друг друга, начинают рассказывать о своём самом важном: «А у моей кошки котята!.. А моя мама сегодня менинница!.. А мой папа вчера пришел пьяный…» и др. — какое-то тепло, смешанное с умилением, заливает душу.
Симферополь, 1980