Зарок

Княжна.

Заря умылась стылою водой,
Багрянец лес волшбою заклинает,
И снилось, будто девой озорной
Моя печаль по кромке убегает.
Девчонки косы заложив в венец,
Покрыли мою голову цветами,
А под окошком юный сорванец
Мне на свирели песенку играет.
Накрыта бела скатерть на столе,
И пир такой гремит на всю столицу,
Подпитые бояр смешные лица,
И люд поёт и пляшет во дворе.
И скоморохов глупый перепляс,
Медведя рык, и танец при народе...
Над избами молочно-белый глянец
В морозной росписи в слюде узор выводит.
Уж разжигают парни колесо,
Чтобы пустить как солнце с косогора!
Весна идёт!Весна!Подъём!Подъём!
И закрутило пламя вновь узоры...
Но чей-то взгляд суровый и немой
Сверкает зеленью из рыжей волчьей рожи
И зубы скалит ужаса волной,
Ещё чуть-чуть и схватит клок от кожи...
Сжимаю в пальцах рукоять ножа...
Нет! Не возьмёшь! Живой твоей не буду...
И лезет лапа в прорези плаща...
Наваливаясь чёрной страшной грудой...
В испарине проснулась.
Ужас!
Крик!
И этот зверь передо мной возник...


Викинг.

Так уж Мидгард обустроен - туман потек,
Призраки ночи уходят в лесную тень,
Пламя зари разливается в светлый день...
Атли-Секира снимает с огня котел.

Запах овсянки шальным ветерком несет,
Миса копченой селедки в придачу к ней.
Самое время об этом сказать княжне -
Пусть поторопится или остынет все.

Вот и она почивает во власти сна -
Бремя заботы венчает чело змеей.
Очень легонько тряхнул за плечо ее:
"Эй, просыпайся, еда на столе, княжна".


Княжна.

Сверкнуло лезвие клыком
Испуганного зверя.
Эй!Отойди-ка далеко!
Тебе не верю!
Не дамся просто без потерь,
Себя не жалко,
И лезвие скользит как тень
У жилки гладкой.
Что усмехнулся в бороду?
Глупа девица?
Нет не удастся по утру
Повеселиться!


Викинг.

На солнце бликом лезвия оскал...
Успев смирить волчиную повадку,
Хватаю за запястье очень мягко.
Как будто ничего не поломал.

Броском упавший нож вонзаю в ствол -
В нутро по рукоять - достать непросто,
К тому ж на высоте в три добрых роста -
Такой вот мой суровый произвол.

Кровь на плече утер - ну вот, рукав
Попортила зазря - ну нет с ней сладу.
Что ж, сам дурак - проверить было надо.
В плену порой и муж умом не здрав.

"Ну что опять за глупая игра?
Вообще-то я про то, что есть пора".


Княжна.

Кусок стрянет в горле, и стыд прожигает огнём!
Да ладно! Куда мне тягаться с таким в бою?
Да коль не со сна бы, не тронула вороньё,
Теперь безоружна совсем перед ним стою.
Не наша еда...Прогорклая нынче сельдь...
Овсянка продымлена...травы в отваре горчат...
А этот всё смотрит, украдкой хочет смотреть,
А взгляды схлестнутся и вновь ускользает взгляд.
Посыльного ищет! Ищи-ка его, свищи!
А мне-то какая польза?Что в лоб,что по...
Как курка попала лисице опять в ощип,
А кто уж там щиплет теперь уже всё равно.
Смотри, наслаждайся!Глядишь и отъешь кусок!
Красою вприглядку навряд ли уж будешь сыт!
И снова смущаясь потрогала свой висок,
И снова волною горячей смывает стыд.


Викинг.

Конечно будет горек хлеб врага,
Приправленный бессилием и страхом.
Для сил насущных - что его ругать...
Кидаю на колени ей рубаху:
"Отмоешь и зашьешь, коль шить ловка.
Иглу держать, надеюсь не зазорно?
Почет, коль дело спорится в руках,
Чернавке ль родовые вить узоры."

Ей ворон мой садится на плечо...
Что, Кули, друг, ужель приворожила?
Будь с ней тогда, а брата привлечем
На сей раз одного в полет служивый.
Лети стрелою, Фасти мой, лети!
Ножом колю ладонь, по перьям кровью
Рисую руну "Райду" на груди -
Направит и спасет тебя в дороге.
На кнорре за добром придет Рагнар,
Коль примет кнес условия погрузки.
А весть моя верхом по воле чар
Несется на тебе под небом тусклым...
Умчался вестник. Ежится братва -
Почувствовали волки выплеск власти.
Сижу у вод и стонет голова,
Как будто сам себя рассек на части.
Ругала б, верно, бабка дураком,
Да домик ворожеи далеко...


Княжна.

Наивен!
В руки девке кровь с иглой отдать,
Как будто колдовскому не учили!
Тебя к себе навеки привязать
Не надо и особенных усилий.
Ты мне не враг,чтоб душу рвать твою,
На тысячи осколков, обрекая
На муки вечные.В Валхаловом раю
Беспечно вечность воинов стекает
По воронов пути и звёздну даль,
И вечно прославляет календарь
Рождений и смертей. Но коль обидишь,
Ты больше света белого не взвидишь!
А наказать-то может и жена,
Наградой наделив тебя порою.
И на заплатку метку Перуна
Я вышила как памятку герою,
Чтоб как бы ни был знатен твой улов,
Я шла по кромке недоступных снов.
***
Срок чёрный грянул.
Времени песок
Истёк.
И мне решать настало,
На что должна
Набросить покрывало,
Что принимать,
А что и вовсе нет.
Я рождена на горе в этот свет,
И пагубой служу своей Отчизне,
А потому
Богине Маре тризну
Я принесла
Из горестей и бед.
Служила Леле,
Ей несла мечты,
И помыслы мои
Как снег чисты.
Воспитана я в уваженье к мужу,
Себя отдать ЛЮБВИ,
другой не нужен,
Но Витязь лжив,
До золота охочь,
И от врага бежит
зайчишкой прочь,
В его доспехе раб идёт в сраженье,
А этот принимает уваженье!
Отец!
Прости, что девкой рождена!
Тебе сыны б опрой были,
А мы лишь искры звёздной пыли,
Что пали на Отчизны прах.
Ты прав,
что отдал нас на откуп,
купив покоя
Десять лет...
Но дочерей уж больше нет,
Соседи ж словно волк голодный
Вновь собралися на обед...

А я в любви
к народу
вся в крови
Детей и стариков,
И мой улов -
Преумножение моих печалей!

О Мара!Искрой изначальной
Упала ты на Алатырь,
И породила смерть и стынь,
И возрождения начала...
Тебя великой величала
Молва людей и суд богов!
Твой зимний искристый покров
Мирит живое с миром Нави,
И ты одна решиться в праве,
Что выбрать для своих врагов!
Очисти сердце от тревог,
Боль утоли покоем хлада!
Поверь,мне большего не надо!
Покой мой разум уберёг...
***
Заклинание Мары

Лунный свет на лунный брег,
Деве зимний оберег.
Сердце хладно и спокойно
нет прохода недостойным!
Коли помыслы чисты
Раны нет от красоты!
Коль с обидою идёт,
От её красы умрёт.
Раз в году на ночь Купалы
Сбросит с сердца покрывало,
Коль любовь до солнца встретит,
Счастьем Ладушка отметит,
Коль за три Купавьи ночи
Не найдётся муж охочий,
Быть Умиле в светлой Нави
Во зелёной во дубраве
В Услуженье вечном Маре.
Так по слову!-
Посох в землю
И по странному виденью.


Викинг.

Рубаху подает. Беру. Киваю.
Пытаюсь повернуться и уйти,
Но Кули мне в лицо крылом летит,
И падает княжна, как неживая...
Ложится птицей сбитою на дерн,
И словно рыбы трав, ложатся косы...
И тучи наползают строем грозным,
Полны огнем небесным и дождем.
Склоняюсь - дышит ли? Поднять бы надо.
И падаю на землю с нею рядом.

Пространства мгла... Несытый гул земли...
Пустое место - хрусткий острый камень...
И муж суровый высится над нами:
В руке копье, грозу чело сулит,
Единственное око ищет цели,
И жало в рунах смотрит прямо в грудь -
Не мне, но пробирает сердце жуть...
Княжне... Да что такое, в самом деле?
Толкаю за плечо, шагаю встречь.
И, словно камнепад, грохочет речь:

"С дороги, воин. Ведьме я судья.
За сеятелей битвы - мне отмщенье.
Ты мой, ты в роще принял посвещенье,
И эта посягнувшая - моя!"
"Отец богов, не наноси удара,
Пусть даже мне она готовит вред.
Я твой, пусть даже ляжет шелк тенет.
По глупости она сплетала чары.
Видать судьба на шутки не скупая -
Ее я жизнь своею откупаю".

"Быть по сему. Бери ее, коль впрок.
Но если с девкой сладить не захочешь
В три Мидсумара праздничные ночи -
Повесишься тогда в священной роще,
Иль смерть обоим - вот тебе зарок".
Пропал длиннобородый асс из виду,
Но встала тень и расступилась мгла:
Лицом прекрасна, волосом светла,
В глазах печальных нежность и обида...
Из лука в сердце целится княжне,
А я почти бессилен перед ней.

"Любимый, путь стреле моей открой.
Она тебя вязала страшной сетью
Любви, желанья, холода и смерти.
Я ведьму поражу, а ты лишь мой.
Ты клялся мне на камне придорожном -
Пусть я обречена морскому дну,
Умрет она, волшбою посягнув
На жизнь и кровь твою неосторожно.
Ты любишь до сих пор, открой же цель.
Пускай ее теперь поглотит Хель".

"О, Ангарад... Стрелой своей язвить
Не надо никого, тебя прошу я.
Я должен жизнь тебе, но не чужую -
Лишь ту, что мы могли с тобой прожить.
А жизнь течет, саму себя рождая,
И часто вырывается из рук,
Меняя пламя встреч на лед разлук...
Но спрашивай с меня за ожиданье.
Я твой, вели хоть в воду, хоть в огонь.
И все же для меня ее не тронь".

"Быть по сему. Но я не уступлю
Кому попало прошлого, мой милый, -
Одной лишь,что полюбит с той же силой,
Как я когда-то знала, что люблю,
Лишь той, что у судьбы тебя отспорит.
А если нет - такой тебе зарок:
Ночей трех Мидсумара минет срок,
Навеки мой, ко мне сойдешь ты в море,
И след твой на земле сотрет прибой,
Иначе заберу ее рабой".

Пропала мгла. Лосиный светлый дом
Росой вечерней ветви осыпает.
На дерне оба сели, просыпаясь,
Глаза княжны как будто биты льдом...
Сгорел рукав зашитой той рубахи.
Вот интересно, так у ней во всем?
Прибрать захочет - сразу дом снесет,
Смахнуть пылинку - все развеет прахом?
На... хм... шею... вечно бед найти нужда.
Нельзя родню с деньгами обождать?

Запястье снял, согнул на руку ей
Слез Фрейи оберег, что помню с детства.
"Носи, пока корабль не исчезнет,
А после в море брось на глубине.
Ничто тебя за время то не тронет.
Но к темным дисам больше не взывай.
Что сделано - то сделано. Вставай.
Ступай к костру - от хлада обороне.
Ни слова никому ни там ни тут -
А то со зла на части разорвут".

Уходит прочь в каком-то полусне.
Встряхнуть бы, наорать - да что в том толку?
Творят что захотят князья, как волки.
Подумаем, как выкрутиться мне.
С любовью - тут все просто и понятно:
На том пиру ты будешь весела,
Где врежут мне "кровавого орла",
И слово мной дано, а слово - свято.
Смешно. Придумать можно ль как-нибудь -
Повесившись, в процессе утонуть?


Викинг.

Парусом белым украсился небоскат.
Малой ладьей кто-то правит волны путем.
Девку схватил за рукав, потащил на холм,
Не обращая вниманья на стылый взгляд:
"Времени нет, так что слушай меня, княжна.
Может со златом, а может с железом гость.
Может быть многим в Вальхаллу опустят мост.
Ты же добычей любому теперь важна:
Нашим - на золото или затеять месть,
Вашим - возможность урвать ловким ходом власть -
Всякого зятем признает светлейший князь,
Кто приберет себе дочку теперь и здесь.
Встанешь у камня и будешь смотреть с холма.
Ежели бой, то не жди, а беги скорей.
За родником подымается крепь камней.
Сможешь, надеюсь, ты их миновать сама.
След обнаружит не всякий в таких местах.
Дерево видишь? То старый дуплистый дуб.
В этом дупле от любого, кто люб, не люб,
Сможешь укрыться и выйти на зов отца.
В драке не станешь заложницей на мечах.
Дома не станешь покражей для алчных глаз.
В старом дупле сухарей и воды запас.
Все. Оставайся. Пора мне. Пошел встречать.


Княжна.

Вслед посмотрю,
Усмехнувшись хочу изречь
Нет,мол,печали,
Теперь никого не боюсь!
Мара великая вдаль проложила течь,
И утечёт
Обречённое на корню.
Пусть опасается тот,
Кто замыслит зло!
Пусть опасается тот,
Кто в душе не чист...
Странно однако,
что так растревожен враг,
Ишь, как сбивается слог
и мысль...

Моя защита - в глубине моих глаз,
Искрами Нави зовёт в безвозвратную даль...
Грудью на сталь...и на брата ринется брат,
Тот,кто решит растревожить мою печаль.
Воли лишится всякий,пойдёт щенком
Руки лизать и надеяться на ответ,
Вот только зло то любого прожжёт огнём,
И на обрыв приведёт мой призрачный свет.
Маре во славу по кровью пролитой земле,
По ледяным настилам кровавы следки...
Вот и роятся вояки на лунный свет,
Как на кострище во нощи летят мотыльки.
Только исход известен,огнём сгорят,
Падая в пепел комочком сожжённых крыл.
Мара великая! Я не прошусь назад,
Я восхваляю этот губительный пыл!